Пронеслось паническое в голове: «Мне нужен Шэнли!»

А представление все не прекращалось, актеры не желали покидать сцену и выходить из света софитов — теперь играл свою роль Ленар.

Он что-то торжественно проговорил. Я опять плохо расслышала… Было про «дар… подлог… аферу…».

В моей голове загудело, словно там заработала неисправная трансформаторная будка, когда Ленар сделал резкий шаг вперед, припав перед красоткой на одно колено, вытянул перед собой на уже знакомой мне бархатной подушке с одной нелепой кисточкой на углу мою СТРАНИЦУ из моей КНИГИ.

Хранительница что-то сказала, засмеялась и, оглядываясь вокруг, намекая, мол, что после слова «лопата» нужно смеяться всем и люди засмеялись.

Я сделала шаг назад.

— Итак! Проходимца, который выдавал себя за хранителя, надо поймать и сдать мне лично! — теперь слова хранительницы слышались отчетливо, она брезгливо, кончиками указательного и большого пальца, подняла сверкающий золотом на солнце лист и показала всем вокруг. — Сдать! Поймать! Псевдо-хранительницу! Казнить! Отдать жрецам!

Медленно пятилась сквозь плотную толпу, спиной пробивая себе путь, иногда наступая кому-то на ноги — извинялась, видела, как Серега едва удерживает себя на месте, но он выдержал, а значит, и я смогу.

Наконец, не почувствовав сопротивления, развернулась и сорвалась на бег. Сердце бомбило грудную клетку, дыхание сперло и я не сразу заметила, когда передо мной выросла высокая худая фигура, и поймала меня за предплечье.

— Шэнли! — облегченно выдохнула я, подняв на него взгляд.

Мы стояли чуть в стороне ото всех, по крайней мере, здесь мы мало привлекали внимание.

— Там… — пролепетала я, ловля на себе его встревоженный взгляд, который почти физически ощупывал каждый сантиметр моего лица, внимательно вглядывался в налитые слезами глаза, а затем остановился на губах.

— Я все знаю… — прошептал он и поцеловал. Прямо так, в губы.

Я не сразу среагировала, все-таки слишком разные эмоции были намешаны.

Только Шэнли целовал страстно, глубоко, не давая шанса отступить, бескомпромиссно захватывая и подавляя.

Когда он поделился со мной леденцом, я была на эмоциональном пике и эта игра с легкой перчинкой мне понравилась, даже слегка улыбнулась. Конфета была ягодная, но тем не менее чуть жгла язык. Такого пикантного поцелуя у меня еще никогда не было.

Когда конфета лопнула, и жидкая начинка разлилась во рту, Шэн прервал поцелуй, а я спустя пару секунд не смогла шевелить ничем, кроме как просто глупо и тупо моргать и шевелить глазами. Этот собачий сын меня опоил парализующим зельем. Чертов змей!

— Ну что, моя сладенькая, — он легко дотронулся до моих губ, а затем нежно провел большим пальцем по щеке, стирая задержавшуюся там слезинку.

Я же пыталась прожечь в нем дыру, желательно размером с баскетбольный мяч, но — увы — не получилось.

Мне перестал подчиняться даже собственный язык, не то что сверхестественные подземные лианы, которые были где-то рядом, но ничем помочь не могли.