Ее закружило, будто и впрямь нырнула, но никак не может найти правильное для плавания положение. В который раз жгучий ужас паники растекся по грудной клетке, показалось она задыхается.

Лина задрыгалась, задергала руками и ногами. Что происходит?! Что с ней происходит?! Она, наверное, потеряла сознание и сильно ударилась.

А потом круговерть резко кончилась, и она вывалилась на каменный пол, больно стукнувшись коленкой.

— Ай! — вскрикнула она.

Тяжело дыша и ворочая глазами, Лина откинулась назад и села, приложив ладонь к ушибленному месту. Будет синяк. Спасибо, что не лицом грохнулась.

И тут же застыла.

Потому что оказалась в каком-то кабинете, слева потрескивает камин, перед ней огромный дубовый стол, по краям которого две фигуры в капюшонах — одна в сером, другая в черном, а за столом мужчина, какой-то нечеловеческой, пугающей красоты, вперил в нее взгляд.

Глава 2

Он смотрел на нее прямо и почти не моргая своими серо-стальными глазами, и Лина невольно ощутила холодок на коже. При этом взгляд так завораживал, что вместе с холодком ее охватывало какое-то странное, трепещущее чувство.

Лина поморгала, надеясь, что видение исчезнет — да что это? Как это?.. Откуда они взялись и что это за место? Но люди таки остались перед ней.

Чертовски привлекательный мужчина в чёрном то ли пальто, то ли камзоле (это ведь так называлось в фильмах?), воротник и манжеты рукавов расшиты тонкими серебряными нитями. Он широкоплеч, будто качается в зале, черты лица правильные, какие-то нордические, стальные глаза смотрят внимательно и цепко, светлые волосы убраны в низкий хвост на затылке.

— В-вы кто? Где я? — едва справляясь с собственным голосом, спросила Лина. Наверное, от паники у нее случилась галлюцинация, или она точно сознание потеряла.

Фигура в черном капюшоне произнесла гулким, каким-то утробным голосом, от которого Лина вжала голову в плечи:

— Ректор не любит вливания новых студентов в готовый поток.

— Но не отправлять же ее обратно, — парировала серая фигура голосом чуть повыше, но таким же гулким. — К тому же, мы все знаем, почему именно ректор не любит таких внеплановых вливаний. Если бы не ваша фракция, ему было бы куда легче…

Глаза мужчины за столом сверкнули, как два алмаза, он положил ладони на столешницу и проговорил, не сводя гипнотического, какого-то голодного, взгляда с Лины:

— Может, ректор сам решит, что он любит, а что нет?

Две фигуры как-то одновременно оглянулись и чуть склонили головы.

— Разумеется, хозяин, — хором произнесли они, и у Лины от этого дуэта снова пробежали по коже мурашки, причем размером с кошку.

Как? Куда ее занесло? Что произошло? Она, наверное, бредит наяву. Возможно, это какие-то побочные эффекты панических атак, она читала, что бывают субъективные ощущения: одним кажется, что сердце тарабанит, другим, что воздуха не хватает, а у нее, вот, галлюцинации, в которых перед ней какие-то призраки и мужчина, от которого почему-то все внутри будоражится, а к щекам приливает тепло. Мама родная, да что это с ней… Этот взгляд будто оголяет ее прямо тут… Это вообще нормально, что она все это испытывает сейчас?