— Дык… Ваша… милость… вора поймали… Говорит, здесь живет…

Вора, говорите? Ох, чувствую, спущу я с этого вора шкуру…

Я открыла дверь, грозно уставилась на честную компанию, втайне боясь, что придется отправлять Алекса назад, в Академию, так как здесь средств для сращивания костей и тканей, увы, не наблюдалось. Внимательно осмотрела пацана и перевела тайком дух: да, тумаков ему надавали, лицо разукрасили хорошенько, глаза вон аж светятся в ночи, из губы кровь течет, но ничего вроде не сломано.

— И? — повернулась все с той же властностью к двум громилам, возвышавшимся по обе стороны от паренька.

— Дык… — замялся тот, что справа, — Ваша…

— Светлость.

Мужик побледнел, но упрямо продолжил:

— Ваша Светлость, вот… вор, значится. Лошадок герцогских… свести со двора хотел…

Идиот… Хотя и я, конечно, виновата: нашла, с каким заданием новичка первый раз в средневековый город выпускать. Весь отдел надо мной ржать несколько лет будет…

Небрежным жестом я вытащила из-за пазухи кошель, достала две серебряные монеты и подбросила вверх. Пока громилы ловили деньги, потянула мальчишку на себя и быстро захлопнула дверь, а затем и заперла её на засов.

Молча направилась к лестнице, даже не сомневаясь, что стажёр потопает следом. В спальне Сары установила защиту, повернулась к мелкому и вопросительно приподняла бровь:

— Где, повтори, ты учился?

Пацан набычился:

— Ты должна была меня у них отбить, а не деньгами швыряться!

Боги, за что?! Мне надо подругу освобождать, а тут этот…

— Да не вопрос, — как можно равнодушней пожала я плечами. — Возвращайся и отними у них серебро. А сам ступай в тюрьму. К крысам. Голодным и злым. Интересно, тебя казнят, или, как аристократ, розгами отделаешься? Прилюдно? На площади? С обнажённым задом?

Мальчишка резко побледнел.

— Лиззи…

— Я. Уже демоны знают сколько дней я, — пока ещё мне удавалось сдерживать рвавшийся изнутри гнев.

— Я не крал! — голос мальчишки «дал петуха». — Я пытался рассмотреть одного типа.