– До встречи, сударыня, – Лавр на прощанье не преминул приложиться к ее полной ручке, потенциалом своим способной свести с ума любого мужчину при относительно наполненном кошельке.

– Где Софья? – резко спросил Залесский.

– А где шкатулка? – так же резко спросил его Лавр.

– Значит, всё на месте. У каждого свое, – удовлетворенно произнес капитан. – Это хорошо. Переговоры могут войти в фазу добросердечия и взаимопонимания. Где продолжим их? Условие помнишь? Передать друг другу искомое и тут же раствориться в пространстве. Не забыл?

– Не забыл. Adlocum. Пойдем в ресторан.

– Ты меня искал все эти дни? – насмешливо спросил Залесский.

Лавр промолчал.

– А я тут рядом был. В соседнем номере. А, ты мог не знать. Я же теперь Чичерин. Ближайший родственник Георгию Васильевичу. Можно сказать, отец родной. И тоже дипломат. Языки, знаете ли, здорово помогают. Такое иногда ляпнешь: Черчилль от зависти лопнет. Что молчишь? Мальчишку зачем-то в это дело втянул, своего джигита, Софью.

– Да никто их не втягивал. Сами нашли меня.

– Рассказывай, сами. Уж не твой ли брат? А, ну да, я забыл. Прощу прочтения. Софи, тебя нашла Софи, от великой любви к тебе!

Лавр вспыхнул и сунул руку за пояс. В бок ему уперлось дуло пистолета Залесского.

– Зачем, Лавр? Так мы ни до чего не договоримся. А зачем тогда вообще весь этот сыр-бор? Поверь, она мне дороже твоих сокровищ. А тебе нет ничего дороже их. Ведь так? Так что обмен, как это по-купечески, взаимовыгодный.

– Пошли в ресторан! Ты тут, гляжу, полазил по кабакам. Молочные поросята еще есть?

– Вот это другое дело! Это по-нашему, по-гусарски! Айда, друг!

Лавр стряхнул его руку с плеча.

– Ой, извините, милсударь, запамятовал, плечико-то ваше бобо.

– Там в холле Софья, надо ей что-то сказать.

– Не надо. Мы втроем и пойдем.

– Нет, втроем мы не пойдем.

– Пойдем, – спокойно заявил Залесский. – Ты знаешь, Лавр, я с юности думал, кто из нас более жадный? Все-таки ты. Ты более жадный. Я вот могу без денег, а ты нет.