Вспомнились вдруг далекий, какой-то нереальный семейный вечер, когда ее отец с матерью впервые пришли в гости к сватам. Прикатили из пригорода. Как она тогда переживала за их простоту. Как волновалась, произведут ли они на Суворовых должное впечатление или не произведут. Ей было стыдно и неловко за их лица, за их безыскусную речь, за образ их жизни, манеры, за их одежду…За сам факт их существования. «Какая же я была безмозглая дура! Что я так переживала? Будто эта встреча что-то могла изменить!»

Елена вздрогнула. Из окна противоположного дома на нее смотрел кто-то. Елене стало неприятно. Ей до того сильно захотелось, чтобы в том окне, отделенным от нее непреодолимым пространством двора и чужой жизни, появился Николай. Силуэтом, тенью, колыханием гардин…

– Милый ты мой, милый ты мой, – шептала она, – ты слышишь меня, ты слышишь меня?

– Слышу, – почудилось ей.

Елена отдавала себе отчет, что не может слышать его голоса, но она слышала его! Она с отчаянием вперила взор в то окно. Он должен появиться там. Должен!

Николай появился в окне и помахал ей рукой.

Она перестала видеть двор, дома, то окно…Всё вдруг поплыло у нее перед глазами…

***

– А вот и край земли, – сказал Анвар, указывая на Неву. – За ним для нас земли нет.

– А почему ж ее все там ищут? – спросила Софья.

– Это надо у них спрашивать.

– Где же нам искать его? – Георгий вертел головой, соображая, к кому мог завернуть на постой или нагрянуть в гости брат. У Лавра знакомых полгорода.

– Надо достать городскую карту и на ней отметить вероятные места его нахождения, – предложила Софья.

Дореволюционную карту Георгий нашел у дальнего родственника, к которому заглянул на минуту, перепугав его насмерть.

– Я думал, вы того…

– Умер, что ли, Алексей Федорович?

– Типун вам на язык! Я думал, вы уже там. В Бразилии или Австралии, не помню уж, куда там собирался ваш брат.

– Скучно там. Одни австралопитеки. Лавр, кстати, не заходил?

На лице Алексея Федоровича отразилось, что Лавр очень кстати не заходил к нему.

– Я верну карту через неделю-другую.