Она подошла к письменному столу, за которым, редкий случай, никто не сидел, и стала рассматривать разлинованные странички блокнота. Ее беспокоила мысль о том, что следовало бы истратить немного больше заработанных тяжким трудом денег на покупку приличной писчей бумаги. Потом она покачала головой и пообещала себе, что так и сделает, когда закончится месяц обучения и ее переведут на ферму.

Она сказала себе, что миссис Петри и миссис Бруэр не будут возражать.

Когда она впервые их встретила? Больше чем полжизни назад, но поскольку ей и двадцати не было, полжизни – не слишком большой срок.

Грейс вздохнула. Десять-одиннадцать рождественских ночей проведено в доме ее подруги Салли Бруэр. Десять дней рождения, проведенных с Бруэрами и Петри.

Но, вспоминая о семье Петри, она думала не о доброй миссис Петри. Не о своих подругах, близняшках Роуз и Дейзи, так и стоявших перед глазами, а о Сэме. Сэме, который, кто знает, может, и убит уже…

«Нет, он не может быть мертв. Господь не так жесток!»

Грейс закрыла глаза и увидела его: высокого, светловолосого, голубоглазого Сэма, гнавшегося за хулиганами, которые сбили ее на землю на игровой площадке. Он поднял ее, отряхнул пыль и подвел к своим сестрам.

Так много доброты, а она отплатила им тем, что сбежала, как ночная кошка, без слова, без объяснения, без благодарности.

Грейс снова опустила глаза в блокнот и стала писать.

Но письмо девушке не понравилось, и неудачное начало было скомкано и порвано. Грейс стала писать снова.

Грейс остановилась и задумалась. Насколько интересен ее простенький рассказ? Не посчитает ли миссис Петри странным, что доктор задал всего несколько вопросов, после чего сказал, что «она сойдет», что бы это ни означало, и добавил что-то насчет необходимости пить молоко.

И как она могла объяснить свое желание вступить в армию, даже зная, насколько это чертовски кошмарная работа?

Она не могла понять причину удовольствия, которую давал ей вид растущей зелени, так что и этот вариант письма оказался в мусорной корзинке. Она попыталась написать миссис Петри еще четыре раза, но бесплодные попытки ничем не закончились.

Грейс в отчаянии уставилась в стену; в этот момент она видела только комнату ожидания докторского кабинета в Дартфорде.

Кроме нее, там было несколько девушек и женщин. Судя по их одежде и выговору, они пришли сюда, как выражался мистер Бруэр, «со всех дорог жизни», хотя ни у кого из них не было ее акцента, который, по словам ее сводной сестры Меган, был наполовину шотландским и наполовину кентским. Грейс, опустив голову, спокойно ждала вызова.