Курт Янке и Михаил Тухачевский: две судьбы, один конец

Я хочу рассказать о человеке, которому приписывали важную роль в деле Тухачевского и чья участь до последнего времени оставалась неизвестной. Только опубликованные не так давно списки лиц, отправленных на смерть с личной санкции Сталина и других членов Политбюро, помогли прояснить судьбу Курта Янке, имевшего репутацию одного из асов германской разведки в первой половине XX века.

Бывший начальник VI отдела РСХА (Имперского главного управления безопасности) Вальтер Шелленберг в своих мемуарах выставил померанского помещика Курта Янке одним из главных фигурантов «заговора против Тухачевского»: «В то время (в начале 1937 года. — Б.С.) я должен был подготовить для Гейдриха реферат о связях между Красной Армией и командованием германских сухопутных сил. Инициатором такого задания был померанский помещик Янке. До этого я очень поверхностно знал его и не подозревал, что он уже много лет является одной из руководящих фигур немецкой тайной службы… Во время Первой мировой войны Янке, являясь сотрудником немецкой разведки, организовывал крупные забастовки американских докеров и грузчиков в атлантических портах США. Вернувшись в Германию, он стал советником по вопросам разведки у Рудольфа Гесса, не опасаясь открыто высказывать свое мнение и перед Гессом, и перед Гитлером. «Есть только один человек, — сказал он мне однажды, — которого я боюсь. Это Гейдрих. Он опаснее дикой кошки».

Когда я представил Гейдриху собранный мной материал об отношениях бывшего рейхсвера… и вермахта с Красной Армией, я еще не подозревал о последствиях, к которым приведет это событие. И только спустя некоторое время шоры упали с моих глаз. Это произошло в июне 1937 года. Агентство ТАСС сообщило, что заместитель наркома обороны маршал Тухачевский предстал перед военным судом и по требованию генерального прокурора Андрея Вышинского приговорен вместе с восемью другими обвиняемыми к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение вечером того же дня. Обвинение гласило: измена родине в результате связей с военными кругами одного государства, враждебного СССР…

Гейдрих получил от проживавшего в Париже белогвардейского генерала, некоего Скоблина, сообщение о том, что советский генерал Тухачевский во взаимодействии с германским генеральным штабом планирует свержение Сталина. Правда, Скоблин не смог представить документальных доказательств участия германского генералитета в плане переворота, однако Гейдрих усмотрел в его сообщении столь ценную информацию, что счел целесообразным принять фиктивное обвинение командования вермахта, поскольку использование этого материала позволило бы приостановить растущую угрозу со стороны Красной Армии, превосходящей по своей мощи германскую армию. Упомянутый мной Янке предостерегал Гейдриха от поспешных выводов. Он высказал большие сомнения в подлинности информации Скоблина. По его мнению, Скоблин вполне мог играть двойную роль по заданию русской разведки. Он считал даже, что вся эта история инспирирована. В любом случае необходимо было учитывать возможность того, что Скоблин передал нам планы переворота, вынашиваемые якобы Тухачевским, только по поручению Сталина. При этом Янке полагал, что Сталин при помощи этой акции намеревается побудить Гейдриха, правильно оценивая его характер и взгляды, нанести удар командованию вермахта, и в то же время уничтожить генеральскую «фронду», возглавляемую Тухачевским, которая стала для него обузой; из соображений внутрипартийной политики Сталин, по мнению Янке, желал, чтобы повод к устранению Тухачевского и его окружения исходил не от него самого, а из-за границы. Свое недоверие Янке обосновывал на сведениях, получаемых им от японской разведки, с которой он поддерживал постоянные связи, а также на том обстоятельстве, что жена Скоблина, Надежда Плевицкая, бывшая «звезда» Петербургской придворной оперы, была агентом ГПУ.

Гейдрих не только отверг предостережение Янке, но и счел его орудием военных, действовавшим беспрекословно в их интересах, конфисковал все его материалы и подверг трехмесячному домашнему аресту. (Только в 1941 году мне удалось примирить Янке и Гейдриха.)

Тем временем информация Скоблина была передана Гитлеру. Он стал теперь перед трудной проблемой, которую необходимо было решить. Если бы он высказался в пользу Тухачевского, Советской власти, может быть, пришел бы конец, однако неудача вовлекла бы Германию в преждевременную войну. С другой стороны, разоблачение Тухачевского только укрепило бы власть Сталина.

Гитлер решил вопрос не в пользу Тухачевского. Что его побудило принять такое решение, осталось неизвестным ни Гейдриху, ни мне. Вероятно, он считал, что ослабление Красной Армии в результате «децимации» советского военного командования на определенное время обеспечит его тыл в борьбе с Западом».

Курт Янке в годы Первой мировой войны, судя по всему, действительно жил в Сан-Франциско и возглавлял диверсионную деятельность германской агентуры на территории Соединенных Штатов. Об этом он рассказал в ходе допросов на Лубянке, куда был препровожден после того, как в конце марта 1945 года был захвачен в плен советскими войсками в своем имении в Померании. В частности, ему приписывают подрыв в июле 1918 года американского крейсера «Сан-Диего» и еще 14 американских пароходов. Он также организовал забастовку докеров на Западном побережье США, что на некоторое время парализовало работу тихоокеанских портов. Об этом пишет американский исследователь Рассел Ван Вик, которому удалось ознакомиться с текстами допросов Янке, проводившимися в марте и апреле 1945 года. К сожалению, американскому историку дали возможность ознакомиться лишь с записями, относящимися к деятельности Янке в США и Западной Европе, но не к его работе против Советского Союза. В 1923 году Янке будто бы организовал массовые диверсии против французских войск в Руре, выведя из строя железнодорожную сеть и вынудив французов через год уйти из Рура. После 1933 года, по словам Янке, руководство его разведывательным бюро перешло к Рудольфу Гессу, заместителю Гитлера по партии. В 1939 году Янке был призван в армию и, по его словам, стал одним из организаторов и руководителем разведывательной деятельности батальона «Бранденбург-800». Тут стоит обратить внимание, что история полка «Бранденбург-800», позднее ставшего дивизией, изучена очень хорошо, и среди командиров его подразделений или штабных офицеров Курт Янке не числится, так что полной уверенности, что сообщаемые им в этой части сведения истинны, нет. По его утверждению, в 1940 году он был уволен с разведывательной службы без объяснения причин. Кстати, вместе с Куртом Янке была арестована его жена Иоанна-Доротея. О ее судьбе до сих пор ничего не известно.

В общем, то, что сообщает Ван Вик, не противоречит данным Шелленберга. Бросается в глаза, что Янке стремился всячески поднять свое значение в глазах тех, кто его допрашивал. Насчет «Сан-Диего» у американцев существуют две версии. По одной — крейсер взорвался из-за технической неисправности, по другой — его потопила мина, поставленная немецкой подводной лодкой U-156, которая сама вскоре погибла на минном поле и поэтому не смогла сообщить о своей победе. Не исключено, что Янке просто приписал себе это потопление «Сан-Диего», зная, что опровергнуть его будет довольно сложно — судно-то лежит на глубине 35 метров. Точно так же можно было приписать своей деятельности 14 потопленных пароходов — германские субмарины топили десятки неприятельских и нейтральных судов у американских берегов. Также трудно поверить, что вся кампания саботажа в Руре — заслуга одного Янке. Столь же подозрительны утверждения Янке, содержащиеся в тексте его допроса от 14 апреля 1945 года о его близости с высшими руководителями Третьего рейха: «С Гитлером я познакомился еще в 1921 году в г. Мюнхен, когда Людендорфом мне было поручено встретиться с Гитлером и выяснить, что из себя представляют национал-социалистические отряды, организацией которых в то время занимался Гитлер. В Мюнхене я вначале встретился со своим знакомым фон Пфе-фером (впоследствии руководитель отрядов СА), вместе с ним мы разыскали в одном кафе Гитлера и попросили его рассказать о сущности национал-социализма. Перед нами двумя Гитлер произнес целую речь, сопровождавшуюся выкриками и неестественной жестикуляцией. От этой встречи у меня создалось впечатление, что Гитлер не вполне нормальный человек». Геббельса Янке охарактеризовал следующим образом: «Геббельс, хотя и является одним из близких Гитлеру людей, однако, на мой взгляд, он будет его поддерживать только до тех пор, пока не убедится, что поражение Гитлера неизбежно. В этом случае Геббельс перейдет в лагерь противников Гитлера». Но, как известно, Геббельс остался с Гитлером до конца и вместе со всей семьей разделил его судьбу. Шелленберга же Янке охарактеризовал гораздо точнее: «Шелленберг Вальтер — бригаденфюрер и начальник VI управления имперского главного управления безопасности. В настоящее время ему лично подчинены отделы германской разведки — Абвер-1 и Абвер-2. Шелленберг — член национал-социалистической партии, однако в его преданности национал-социализму я сильно сомневаюсь. На мой взгляд, он большой карьерист и во имя собственной карьеры будет усердно служить не только фашистам, но и любому другому строю, который установится в Германии. Шелленберг женат и имеет трех детей». Чувствуется, что Янке тесно общался с Шелленбергом, который в мемуарах не скрывал, что всегда был карьеристом.

Шелленберг был шефом зарубежной разведки СД, а Янке — шефом разведывательного бюро ведомства Риббентропа. Нет сомнений, что по делам службы им приходилось постоянно общаться.

23 марта 1950 года министр госбезопасности Виктор Абакумов направил Сталину на утверждение список на 85 человек, которых предполагалось «пустить по I категории», т. е. расстрелять, со следующей сопроводительной запиской:

«Докладываю, что после того, как 14 марта с.г. в ЦК ВКП(б) вызывались министр юстиции СССР тов. ГОРШЕНИН, председатель Верховного Суда СССР тов. ВОЛИН и Генеральный прокурор СССР тов. САФОНОВ, — они теперь понимают и считают правильным, что в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года они должны рассматривать дела на лиц, подпадающих под Указ и применять смертную казнь к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам, исходя из тяжести их преступления, независимо от времени его совершения, но не осужденных до дня опубликования этого Указа.

В связи с этим Министерство государственной безопасности СССР вновь пересмотрело законченные следствием деда и представляет список на 85 арестованных изменников родины, шпионов, подрывников и террористов, дела на которых велись в центральном аппарате МГБ СССР и по нашему мнению полежат рассмотрению в Военной коллегии Верховного Суда СССР с применением к перечисленным в списке арестованным смертной казни.

Заседания Военной коллегии, по опыту прошлого, считаем необходимым провести без участия сторон в Лефортовской тюрьме, с рассмотрением дел на каждого обвиняемого в отдельности, без права обжалования, помилования и с приведением приговора суда в исполнение немедленно.

Рассмотрение дел в Военной коллегии намечаем начать 27 марта с.г.

Прошу Вашего разрешения.