Но Кэтрин была так возбуждена, что ей не сиделось на месте. Она ходила взад-вперед по ковру и сбивчиво рассказывала.

– Мой муж и его… его любовница пытались меня убить. – Она замолчала, глядя на него с беспокойством. – Наверное, это звучит дико. Я… я не знаю. Может, я сошла с ума.

– Продолжайте, моя милая, – сказал он мягко.

– Меня спасли монахини их монастыря. Мой муж работал на вас, верно? выпалила она.

Демирис заколебался, взвешивая ответ.

– Да. – Что можно ей сказать? – Он был одним из моих летчиков. Поэтому я чувствую себя ответственным за вас. Вот только…

Она взглянула ему прямо в лицо:

– Но вы знали, кто я. Почему вы мне утром ничего не сказали?

– Я опасался шока, – сказал он мягко. – Мне казалось, что будет лучше, если вы сами все узнаете.

– А вы знаете, что случилось с моим мужем и… этой женщиной? Где они?

Демирис посмотрел ей в глаза:

– Их казнили.

Он увидел, как кровь отлила у нее от лица. Неожиданно она почувствовала слабость и с тихим восклицанием упала в кресло.

– Я не…

– Их казнили по приговору государства, Кэтрин.

– Но… почему?

– Осторожно. Опасно. Они ведь пытались вас убить.

Кэтрин нахмурилась:

– Не понимаю. Зачем надо было их казнить? Я ведь жива…

– Кэтрин, – перебил ее Демирис, – греческие законы очень суровы. И на приговор мы скоры. Их судили и приговорили к смертной казни.