Пули, ударяясь о грубую, чешуйчатую кожу животных с визгом отскакивают, не оставляя даже царапин.

– А крокодилистые-то в бронежилетиках! – с огорчением заметил Артем и на всякий случай выпустил еще одну очередь. Ее постигла та же участь.

– Эх, гранатометик бы сюда! – мечтательно вздохнул Шурик и бросил полный неприязни взгляд в сторону приблизившейся шеренги.

– Есть умная идея, – глубокомысленно произнес Артем, тоном Моисея, обращающегося к идущим через пустыню евреям.

Мы с Шуриком с надеждой устремили на него взгляды. Меня начала давить зависть. Я – такой умный и находчивый не в состоянии придумать ничего путевого в данной ситуации, а он… видите ли придумал.

– Драпать! – развеял мои сомнения Артем и сразу же воплотил свои слова в движение. Проще говоря, бросился наутек, придерживая рукой съезжающий набок ранец.

Подстегиваемые страхом и чувством коллективизма, называемым в народе стадным инстинктом, мы припустили вслед за ним.

Тяжелый ранец мешает бежать и кувалдой бьет по спине на каждом шаге. Мы бежим, ежеминутно оглядываясь назад. Расстояние между нами и преследователями неумолимо сокращается. Зеленые торпеды шустро скользят над каменной поверхностью, виртуозно огибая выступающие скальные наросты.

Если ничего не измениться, то менее чем через минуту они догонят нас.

– Эй, эй! – завопил из-за спины отставший Шурик. – Они остановились!

Мы замедляем бег и оглядываемся назад. Так и есть, животные, достигнув какой-то невидимой линии, как по команде остановились. Немного потоптавшись на месте, они так и не решились отправиться дальше, а плюнув на желудочные потребности, перестроились в ромб и помаршировали назад. Странное поведение. С чего бы это вдруг они прекратили заведомо успешное преследование? Догнать нас при их скорости передвижения раз плюнуть. Такое впечатление, что они не могут выйти за пределы своей территории.

– Ну и как вам все это безобразие? – тяжело дыша, уселся на землю Артем. – Милые зверюшки…

– Угу! – мрачно бурчу я, все еще не веря в спасение. – Скажи спасибо, что они вовремя остановились…

– Спасибо! – неизвестно кого вполне искренне поблагодарил Артем.

– Мы хоть от маршрута не отклонились? – интересуется Шурик, вытирая со лба пот.

Достаю из кармана деревянный шарик и сравниваю положение темного пятна на янтарной поверхности с направлением нашего марафона.

– Не особо. Можно сказать почти правильно бежали, – облегченно вздыхаю.

– Ладно, хватит трепаться! – отдохнув, говорит Артем. – Время деньги, а в нашем случае еще и здоровье. До эпицентра нам еще топать и топать.

С тоской оглядываю пепельно-серое однообразие. Спасаясь от толпы крокодилов умеющих ходить строем, мы забрались в еще более унылую чем ранее местность. Острые пепельные зубья вертикально поднимаются к отливающему красным небу, создавая правильный круг, почти в центре которого мы и находимся. Поверхность зубьев кажется необычно гладкой, как будто их кто-то на совесть отполировал наждачной шкуркой, а потом вскрыл лаком для блеска. Периметр каменного круга разрывают четверо ворот в соответствии со сторонами света. Острые, стреловидные арки как будто лазером прорезаны в каменной толще. Не очень-то это похоже на работу природы, слишком уж правильные формы. Если не ошибаюсь, высота зубьев составляет что-то около двухсот метров, а арок ворот метров по двадцать. Внушительное сооружение.

– Тебе не кажется, что они полупрозрачные? – спрашивает Артем, проследив за моим взглядом. До сей минуты ни он, ни Шурик особо не обращали внимания на достопримечательности окружающей природы, будучи под впечатлением погони.