Дробовик!

Моя догадка полностью подтвердилась хрустом передергиваемого затвора под стволом оружия.

"Хана тетке!" – одновременно радостно и огорченно подумал я. – "Сейчас нашинкует ее дробью как сало чесноком!"

Вкусовые пристрастия женщины радикально не совпали с моими. Она мгновенно развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась в сторону противника.

Охранник прицелился…

"В нас! Почему в нас?" – глядя на нешуточных размеров дуло я как затравленный зверь зажимаюсь в угол.

… и нажал на курок.

Женщина прыгнула вперед и в бок, принимая заряд дроби в грудь.

– Вот и все! – прошептал Шурик, отплевываясь и стирая пыль с лица.

– Все! Объект мертв! – рявкнул стрелок в микрофон рации.

Тот час же в комнату через двери и пролом в стене ворвалось шесть вооруженных человек.

– Молодец Стас! Метко ты ее! – произнес один из вошедших парней и дружески похлопал его по плечу.

– Она сама под выстрел подлезла… Я вообще-то в этих гавриков целился… Что-то с ними не так, не зря же она именно к ним прорывалась. Неспроста это. – Стрелок пренебрежительно отмахнулся от комплимента. Он уже потерял интерес к происходящему. Осмотрел оружие, протер ладонью запылившийся ствол и неторопливо вышел через пролом в стене.

Мавр сделал свое дело, мавр может гулять смело.

Женщина в нелепой позе лежит на полу. Вошедшие, несмотря на ее неподвижность, оружие не опускают. Их глаза настороженно осматривают труп.

– Что с ними? – спросил один из охранников, пренебрежительно кивая в нашу сторону.

– Похоже, что только один из них заражен. Его в расход. Второго обколоть и поместить в психушку, – сказал отставник со сломанной шеей, вставая с пола.

Мы переглянулись округлившимися глазами. Шурик сделал удивленное лицо и смачно чихнул от витающей в воздухе пыли. Связных слов, чтобы выразить свои эмоции у него не нашлось, поэтому он лишь выдал глубокомысленное:

– Ба-а-а!

Меня оживление отставника удивило гораздо больше чем предстоящий вариант смерти или дурки до старости. И к тому же я не могу понять, о какой заразе они ведут речь. Причем здесь я и Шурик? И вообще, каким боком мы вплетаемся в этот хоровод душевнобольных?