— Пока плохих не заметил. Сам понимаешь, сейчас все на нервах, после Чумы. Некондицию по «физике», конечно, отсеиваю, да такие почти не приходят. Если ничего не случится, к зиме, думаю, вторую наберу.

— Кого будешь ставить командиром?

— Ну, вы же Димку забрали, а так только Глеб реальная кандидатура. Он у меня сейчас замом по всему: безопасности и так — по общим вопросам. А с уходом его во вторую роту Машуню поставлю к себе замом, а кого-то из «дылд» к нему заместителем. Из гражданских почти никого нет, кто бы на взводного тянул. Поэтому «пощипаю» свою и оставлю её «старой гвардией».

— Как в Первой Отдельной, — натянуто улыбнулся Илья. — Сотня всего и осталась — кто вот сейчас погиб, остальных по анклавам раздербанили. Юрка Зеленцов, вон, у белорусов целый батальон набрал. «Сябры». У него на войну тоже не хило пощипали — проводниками да медиками. Петька Маслов своих снайперов тоже отдал. Всех, до единого. А сам рулить в Краснодаре остался. У него ж тоже батальон.

Как раз к этим словам в помещение зашло начальство — Мухин и Скрябин.

— Поминаете? — Мухин кивнул на фляжку, лежащую на столе.

— Так точно, товарищи полковники, — кивнул Ермолаев. — Боевое братство — оно такое. Не откажитесь тоже?

— Давай, капитан, — согласился с ним Скрябин. — По стопке за павших воинов — святое дело. Пётр Петрович, хоть и оружие в руках не держал, а погиб на своём боевом посту. Стало быть, тоже воин, без всяких исключений, — он повернулся к Федотову. — Андрей! Ты капитану говорил, кто сегодня эту шваль вторым заходом бомбил?

— Так точно, тарщ полковник. Прибуду в роту, объявлю благодарность, а капитан Ермолаев пообещал награды для них.

— После похорон пойду к Сергею Ивановичу и Денису Александровичу — попрошу «За боевые заслуги» всем. Погибшим — посмертно, а лётчикам — за удачное бомбометание. Всем экипажам. Без них мы бы так быстро не управились.

— Я тебя поддержку, если что, — кивнул ему Мухин. — Да… видел я этих бойцов сегодня…

— Ты о ком, Игорь Николаевич? — нахмурил брови Скрябин.

— О комсоставе Первой Отдельной. Дрались так, что порой забывал, что со мной пацаны и девчата бок о бок сражаются. Да и американцы с китайцами не подвели.

— Ты серьёзно? — снова удивился Скрябин.

— Более чем, Евгений Михайлович. У нас ведь тоже практически всех забрали, а тут такой косяк, — Мухин перехватил взгляд Ермолаева. — И не спорь, Илья, не тебе одному отдуваться за него. А китайский полковник сам пришёл и напросился со своими людьми. Даже дочка его была — в помощницах у Валентины Мочаловой. Та ж стала нашим главным радистом. Да что там, даже рожок из «ксюхи» разрядила, когда был один момент до прилёта твоих «Сушек». И китаянка не сдрейфила — они вдвоём небольшой прорыв в ту сторону ликвидировали. Четверых, что в обход решили двинуть, свинцом нашпиговали. Вот и выходит, что они, — кивнул он на юнармейцев — наша реальная смена. И это не за горами.

— Дай-то бог!

— Жаль, нельзя со своими проститься, — погрустнел Федотов.

— Тарщ полковник, а если лейтенант Федотов с нами полетит, а я его завтра-послезавтра сам в Саратов отправлю? — попросил Илья.

— Знаешь, не возражаю, — мотнул головой Скрябин. — Однополчан в последний путь проводить — тоже святое дело.