Ки-Уэст, Флорида. Сегодня вечером штормит. Приближается еще один холодный воздушный фронт, и северный ветер закручивает белые барашки на верхушках волн. «Мако», привязанный канатом к дереву прямо напротив моей двери, яростно дергается, как дикий зверь, пойманный в ловушку. Время от времени я выхожу, чтобы проверить узлы. От рывков каната с дерева слетает кора, а мой новый японский ветровой конус под порывами ветра разлетелся в клочья.

Соседей раздражают мои проклятия и крики, но их жалобы похожи на лай глупой собаки, лишенный смысла. Эти люди не моряки. Лодки интересуют их только тогда, когда они хотят арендовать одну из них для морской прогулки, а во время шторма они прячутся в своих комнатах, как домашние кошки.

У меня другое положение. Теперь мой бизнес — спасение имущества жертв кораблекрушений, а жестокие шторма — живительная кровь нашего ремесла. Такова природа профессионального спасателя имущества — питаться смертями и бедствиями.

Мы с моими новыми партнерами быстро выработали единую точку зрения. Прозорливо сформировали корпоративное прикрытие по нескольким направлениям и распространили сферу наших интересов на коммерческое подводное плавание в рифах и подводную охоту, которые должны были обеспечить постоянный доход, пока мы будем грабить обломки довольно нерегулярно случающихся кораблекрушений и искать затонувшие сокровища.

Капитан Эглин взял на себя заботу о рыбалке и подводных операциях, Безумный Гнусный Брайен должен был заняться грабежом, а я контролировал поиски затонувших сокровищ.

Фортуна повернулась к нам спиной меньше чем через сутки после того, как мы захватили наш первый потерпевший крушение корабль. Элегантная тиковая мачта с погибшей «Тампа-бей куин» оказалась изъеденной от верхушки до основания: длинные спиральные ходы в ней были заполнены термитами, черным порошком и морскими червями. Мачта не представляла никакой ценности, а на следующую ночь останки корабля были дочиста обглоданы парнями, которых мои партнеры называли «грязными ковбоями из Биг-Коппит-Ки». Эта банда, морской вариант Ангелов Ада, терроризировала округу на протяжении многих лет.

— Однажды они за одну ночь обчистили целую подводную лодку, — сказал капитан Эглин. — Военные моряки открыли ее местным школьникам — для экскурсии. Начался шторм, и военные отправились ночевать на берег. А к утру лодка была полностью разграблена. Даже торпеды исчезли.

В нашем активе, кроме гнилой мачты, было одно старинное пушечное ядро, которое притащил Безумный Гнусный Брайен. Правда, он отказался сказать нам откуда, потому что, как он выразился, у нас могут возникнуть серьезные проблемы с «юридическими обоснованиями».

— Там еще много пушечных ядер, — сказал он. — И еще две медные пушки, но их надо тащить под водой, по меньшей мере три мили, прежде чем мы сможем заявить о наших правах спасателей затонувшего имущества.

Каждая пушка весит около полутора тысяч фунтов, кроме того, из-за кучи запутанных и противоречивых претензий, уже заявленных другими ворами, грабителями и конкурирующими корпорациями искателей сокровищ, их будет непросто продать официально.

— Никто не принимал все это крючкотворство всерьез, пока не появился Мэл Фишер, — объяснил капитан Эглин, — но теперь, если ты не хочешь, чтобы вся федеральная судебная система обрушилась на твою голову, ты не можешь взять ничего древнее зеленой стеклянной бутылки из-под кока-колы. — Он горько засмеялся. — Если мы попытаемся продать это пушечное ядро в городе, Мэл Фишер посадит нас в тюрьму за пиратство.

— Чушь, — сказал я. — Я знаю Мэла много лет. Он будет рад нам помочь.

Они с сожалением посмотрели на меня.

— Мы лучше попытаемся вырвать у живой акулы зуб в качестве сувенира, — сказал Безумный Гнусный Брайен. — В деле спасения имуществ жертв кораблекрушений друзей не бывает.

Я позвонил Мэлу Фишеру, и он обещал показать мне свою штаб-квартиру на военно-морской базе в центре Ки-Уэст.

Мы встретились в «Баре двух друзей», шикарной забегаловке на Фронт-стрит, куда после работы заходит вся команда Фишера, потому что, по их словам, пока бар не заполнится посетителями, им дают там бесплатную выпивку.

В те дни Фишер купался в золотых слитках и изумрудах. Он поднял со дна больше сокровищ, чем можно собрать во всех нью-йоркских ювелирных магазинах вместе взятых; незадолго до нашей встречи он в очередной раз появился в передаче «Доброе утро, Америка», чтобы рассказать о новых триумфальных находках.

Несколько лет назад аквалангисты Фишера обнаружили обломки легендарной «Атохи», испанского галеона, затонувшего во время шторма недалеко от Ки-Уэст в 1622 году. Серебро и золото, лежавшие на дне, оценивались в 400 миллионов долларов, но Мэл сказал, что все это корм для цыплят — теперь, после того как он нашел изумруды. «Камни тянут на миллиарды», — сказал он.

Мэл начинал в конце пятидесятых — с магазинчика, где торговал принадлежностями для подводного плавания. Магазин располагался на заднем дворе куриной фермы его родителей в Редондо-Бич. Затем Фишер переехал из Индианы в Калифорнию. Его ждала судьба наследника птицеводческой империи. Теперь, оглядываясь назад, можно сказать, что Мэл нашел более перспективный путь.