– Прекратите, – умоляюще произнес доктор, встав между дамами. – Впрочем, ругайтесь, но не здесь.

К разочарованию всех, кто наблюдал за этой сценой, драки не случилось. Дамы молча вышли из здания больницы и разошлись каждая к своей машине.

– Ненависть ничем не скроешь, – обронил Роман. – Восхитительное чувство! Оно стольких погубило.

– Считаешь, кто-то из них отравил Шемеса?

– Мне нет дела до их семейной трагедии. – Роман вышел на улицу и зябко поежился. – Чертова осень! Нужно срочно уезжать из Москвы.

Спустя четыре дня Полина ожидала Глеба в уютном кафе на Никитском бульваре, с раздражением вспоминая утреннюю ссору с Романом. Началось все с милого разговора о переезде в Испанию, закончилось криками Полины, в который раз обвинившей Романа в наигранности чувств и безразличии. Ей не давало покоя нежное внимание с его стороны, поскольку она привыкла добиваться расположения, а теперь, когда получила то, чего желала больше всего в жизни, растерялась, начала придираться и капризничать.

– Если не успокоишься, – не выдержал Роман, – я уеду в Испанию один.

Чтобы не продолжать ссору, которая грозила превратиться в серьезную размолвку, он ушел не только из спальни, но и покинул квартиру, оставив Полину в одиночестве.

Оставшись в пустых комнатах наедине со своими мыслями, она присела на кровать и прислушалась к тревоге внутри себя. Уже несколько дней дрожь в душе не давала расслабиться. Напряжение душило, мучило, заставляло со страхом оглядываться вокруг себя и искать причины столь острого беспокойства. Конечно, первой и главной из них была трагическая гибель друзей. Не менее волновали отношения с Романом, давшие серьезную трещину. К тому же приближалось судебное слушание, касающееся развода. Полина боялась как его, так и встречи с Люком. Похоже, страх стал единственной эмоцией, которая жила и управляла ею последние дни. Боязнь чего-то необъяснимого настолько подчинила Полину, что она уже не знала, как справиться с собой, чтобы не натворить глупостей. Своим нервным и агрессивным поведением она рисковала потерять Романа и работу, о которой вовсе забыла, перестав отвечать на звонки клиентов. Наконец Полине позвонил старший брат. Майкл не ругался и не угрожал, как это сделал бы Алекс, а просто сообщил, что нашел Полине замену. Подобная новость отрезвила мгновенно. Уже через час она перезвонила всем клиентам, которых до этого игнорировала. Кашляя и извиняясь в трубку, рассказывала слезную историю о сорокоградусной температуре и жуткой ломоте в теле, а после помечала в ежедневнике время предстоящих встреч.

Звонок Глеба привел ее в неописуемое волнение. Молодой человек поинтересовался, будет ли мадам Матуа присутствовать на похоронах господина Шемеса, на что она ответила отказом, сообщив, что улетает в Париж. Это не было ложью, так как Полина действительно заказала билеты еще до смерти Шемеса и откладывать поездку не намеревалась. Глеб предложил встретиться в кафе в полдень, она согласилась, однако, уже сидя за столиком, поняла, что не знает, для чего пришла на эту встречу. Что она желает услышать от Глеба и как это изменит сложившуюся ситуацию, Полина не предполагала, однако отменять встречу было уже поздно, да и некорректно, учитывая, что она сама просила Тюльпанова сообщить ей какие-либо сведения, касающиеся смерти Шемеса.

– Добрый день, – Глеб повесил пальто на вешалку и присел напротив Полины. – Я заставил вас ждать, простите. Подготовка похорон полностью лежит на мне, поэтому выкроить время в столь напряженные дни очень сложно. Инга и Алла разругались из-за того, какой будет церемония, что ей должно предшествовать, – пояснил он, – и передали мне все полномочия.

– Разругались?

– Ну, они никогда не были дружны. И сейчас не смогли договориться, как похоронить Андрея Адамовича. Инга хотела кремировать, а Алла сказала, что он должен покоиться рядом с Мариной. Благородно, не находите?

– Жена хоронит мужа рядом с любовницей? Острая ситуация.

– Весьма, – недобро усмехнулся Глеб и раскрыл меню. – Вы уже сделали заказ?

– Да, – кивнула Полина. – Кофе.

– И я буду «эспрессо», – попросил он молоденькую официантку с двумя тонкими косичками, гибкими змейками лежащими на плоской груди. – В общем, эти две кошки только и делают, что царапаются. Надоели до невозможности!

– Заметно, что у них обоюдная нелюбовь.

– Да, Инга терпеть не может Аллу, как, впрочем, и Марину в свое время не переносила. Хотя нет… Аллу Инга просто не любит, а Марину ненавидела.

– Ревновала к отцу?