Босс, с хрустом в шее, неторопливо повернул голову влево и вправо, словно разминаясь перед дракой.

— Ладно, Скороход, благодари Бога, что сейчас уже не те времена. Тогда, за такое «проспал», ты бы такие проблемы заимел. А сейчас ты просто свободен. Собирай вещи и вали с мастерской. Всё, ты уволен.

Бум! Бум! Бум! Звенело в голове, когда я дрожащими руками собирал немногочисленные вещи в сумку. В глазах туман, голова не соображает, все делается на каком то автомате.

Рядом стоит Иван и сочувственно смотрит, изредка громко вздыхая. А у меня в голове вертится одна мысль: «Жесть какая — то».

— Не ссы, братуха, — наконец, произнес Вано. — Прорвемся!

— Угу, «прорвемся», — зло передразнил я, — тебе то куда прорываться? Меня же вышвырнули, а не тебя!

Иван сжал челюсти, но промолчал. Я же, со всей дури хлопнув дверцей шкафчика, направился на выход. Жизнь — дерьмо.

Всю дорогу до дома я усиленно жалел себя, обвиняя бывшего босса, небеса и всех вокруг в своих бедах. Проклинал обстоятельства и мечтал, что бы сделал и как надо было ответить. Думал, что надо сходить в трудовую инспекцию, но потом вспомнил, что работал неофициально. И от этих мыслей все сильнее и сильнее уходил в депрессию.

А в подъезде меня ждали. На площадке у дверей квартиры стояли и скучали два дюжих мужика, которые заметно оживились, увидев меня.

— Молодой человек! Вы не знаете Скороходова Станислава Александровича?

И снова я сплоховал. И снова я сначала сказал, а потом подумал о последствиях:

— Знаю, это я. — И стоило мне издать последний звук, как я понял кто стоит передо мной. Коллекторы.

— Что же вы, Станислав, выплаты по кредиту задерживаете? В банке беспокоятся, нас беспокоят. Вот и мы решили вас тоже побеспокоить, поинтересоваться, может у вас произошло что, может, забыли вы про кредит.

Мужики были выше меня. Один в одетый в джинсовку, другой в футболке, открывающие крепкие, загорелые руки.

— Извините, я все заплачу, — быстро пробормотал я, стараясь не смотреть им в глаза, попутно доставая ключи.

— Ну куда же вы, Станислав? — широченная ладонь легла на дверь, наполовину закрыв букву «Д», в слове «ДОЛГ». — Мы вас столько ждали, а вы не хотите уделить нам минуту своего внимания!

Словоохотливый весело улыбался, но я почувствовал давление. Как давление его ладони на дверь, так и давление в его словах. Он вроде и хохмил, но в голосе прорезался металл.

— Убери руку! — также с металлом в голосе попытался сказать я, но не удержался и пустил в последнем слове «петуха». Замок наконец открылся, и теперь только лапища этой обезьяны преграждала мне путь к спасению.

— Когда вернешь бабки? — сиплый голос второго громилы не сулил ничего хорошего.

— На. уй пошел! — во мне начало что- то ворочаться. Недовольство и гнев. Кто они такие, чтоб трясти с меня деньги?