— Думаю, нет.

— И в чем же разница?

— Разница в том, что Вера не помогла бы мне самим фактом своего присутствия в моей жизни. Просто быть мало. Любовь — это действие, а не состояние. Она всегда была рядом, она не сдалась в трудную минуту, она поверила мне в такой ситуации, когда никто бы не поверил… Ее доверие, ее поддержка — вот, что помогло мне. А не кольцо на пальце.

— У тебя нет на пальце кольца, — заметил Андрей.

Вот чертов циник!

— Ну, печать в паспорте. Так лучше?

— Про печать не знаю, не проверял…

Повисла неловкая пауза. Я уже собирался было снова предпринять попытку перебраться с балкона в комнату, но тут Андрей снова заговорил:

— А что же Сева? Получается, он остался ни с чем?

— Получается, что так.

— Справедливо?

— Может быть, — у меня не было определенных мыслей на этот счет. — С одной стороны, чисто по-человечески мне его жалко, но с другой… Он никак не проявил себя, чтобы завоевать любовь Марии. Дружбу, не более. То, что смогла сделать Вера для меня, ему оказалось не под силу.

— Но он же любил Машу?

— Я подозреваю, он до сих пор ее любит, несмотря на то, что она сделала с ним. Но мне кажется, любовь для него — не более чем средство достижения личного комфорта. Личного, а не взаимного. Сева считает себя слишком хорошим, чтобы допустить, что нужно как-то стараться или меняться для того, чтобы с ним было хорошо и уютно. Он не понимает, что неудачи в личной жизни — это его собственная вина. Но мало быть рядом, мало оказывать знаки внимания, мало демонстрировать готовность пойти на край света. Это все хорошо в книжках и в кино. А в жизни… Когда в парке на нас напали гопники, он впал в оцепенение и слова не смог вымолвить, хотя стоял вопрос о спасении его ненаглядной Маши. Она не могла не заметить этого. На турбазе она была свидетелем его конфликта с отдыхающими: там он тоже проявил себя не с лучшей стороны. В отличие от Дениса. И таких случаев было немало. Маша не увидела в Севе мужчину, с которым она чувствовала бы себя защищенным — вот в чем его беда. И, возможно, поэтому он всегда будет одинок. Либо найдет себе ту, что будет защищать его, а не наоборот.

Андрей скрестил на груди руки. Тоже замерз? Тогда какого черта мы здесь торчим?

— Как-то ты совсем мрачным видишь его будущее. Может, он еще исправится. Когда поймет, что работа не принесет ему счастья.

— Может быть. Но нас это уже не касается.

— Чему ты весьма рад? — я молча кивнул. — Понимаю, отпуск выдался, что надо. И как тебе так везет влипать в подобные штуки? Вот ей-богу: каков был шанс, что в твое отсутствие мирный офис усилиями одного-единственного человека превратится в бурлящий котел? А муки сердца несчастного парня? Кто бы подумал, что за ними будут скрываться происки промышленных шпионов? Да еще ребята с фантазией оказались: подослали девушку, чтобы та выведала все секреты из ночной болтовни спящего клиента. Что нам подкупы, что нам угрозы — нужно просто найти сомнамбулу!

— Сомнамбулу? — слово показалось смутно знакомым.

— Ну, лунатика. По сути, ваш Сева — чистая сомнамбула, хоть и во сне не ходит. А может, и ходит, просто ты не видел.