— Ну вот так! Вычеты, налоги, да и смен было мало. К тому же, пришлось покрыть твой незапланированный отпуск. — Нагло смотрит на меня сквозь свои убогие очки, съехавшие на нос.

— Отпуск? У МЕНЯ УМЕРЛА МАТЬ, если Вы не в курсе! — повышаю я голос.

— Ну, всякое бывает. — Поджимает губы.

Резко разворачиваюсь и выхожу, вслед мне бухгалтерша кричит о деньгах, а мне плевать. Пусть подавятся своими подачками.

Дома остались отложенные деньги, которые Тимур отказался брать. Протяну. До новой работы проживу, а потом долг за два месяца оплачу уже.

Выхожу на улицу, и слёзы душат. Так наплевательски сказать о моём горе. Разве это люди?

Добралась до дома, поднялась на этаж, но открыть дверь не удалось, замок заел.

Минут 10 колупала его, едва ключ не сломала. На моё вошканье выглянула соседка, тётя Маша.

— Здрасте! Не пугайтесь, это я. Замок заклинило. — Говорю через плечо, параллельно дёргая дверь.

— Настёна, не надо, у тебя не получится. — Все так же перепугано говорит полушепотом.

— Ладно, мастеру позвоню. — Выдыхаю, бросая своё гиблое дело.

— Зайди ко мне, детка, зайди. — Тётя Маша отступает, пропуская меня внутрь. Переступив порог, глаза натыкаются на… мою сумку…

— Это же моя… — не отрываясь, глазею на неё.

— Насть, сегодня, когда тебя не было, пришли какие-то люди. Меняли замки у тебя, шастали туда-сюда. Потом один из них занес мне твою сумку и сказал, что ты больше здесь не живешь.

Я слушала и не могла понять, о чём это она?

— Как не живу здесь? А где?

— Я начала с ними ругаться, милицией пригрозила, а он мне под нос бумагу сунул. С печатями… Мама твоя, за пару месяцев до смерти, квартиру отписала. Видимо за долги.

— Да не может быть такого! — почти крича взвыгнула.

— Она тебе не говорила? — тётя Маша выжидательно смотрела на меня.

— Не о чем было говорить. Она не могла. — Резко приседаю и начинаю доставать вещи из сумки. Джинсы, бельё, свитер, и всё… Всё! Где всё остальное?