– Ничего нового я не услышал, – заметил я. – Давай-ка подробнее. Говорю же – я хочу тебе помочь. А для этого мне нужно знать все. Как прошло. Кто виноват. И не надо отмахиваться, что ты давно простила всех.

– Что, точно рассказывать? – мрачно спросила Ника.

– Да, чтоб тебя! – я уже начинал жалеть, что согласился на эти переговоры. Лучше бы я попрактиковался на ней в оттачивании своих навыков, а потом Тони нашел бы душу, и мы быстро провернули все необходимое.

– Я бы…

– Ну нахуй, – я вскочил и направился к выходу. – Не нужна помощь – так и говори. Нечего титьки мять. Я тебе не твои полицейские подружайки, которыми ты можешь вертеть, как пожелаешь.

– Они мне не подружайки! – услышал я вслед, когда уже схватился за ручку двери. – Стой. Ладно. Ладно, хрен с тобой! Ты правда поможешь мне?

– Я уже несколько раз сказал, что помогу, – недовольно откликнулся я, все еще не отпуская дверную ручку. – Но давай без фокусов в этот раз.

– Мне просто очень сложно об этом говорить, – ее лицо скривилось, и она еле удержалась, чтобы не заплакать.

– И без слез.

– Ладно, Вельзевул.

– Я Рома.

– Неважно… – Ника шмыгнула носом. – В школе все было прекрасно для меня. Коллектив, работа, нормальные дети. Пока не наткнулась на одного…

– Выродка? – подсказал я.

– Именно. Он начал подкатывать. Сперва незаметно, а потом как-то вдруг оказалось, что он проводит со мной немало времени.

– Хотя бы шестнадцать ему было?

– Семнадцать, с возрастом проблем не было. Симпатичный и умный. То что-то уточнял, узнавал, потом со временем перешел с учебы на более личные темы. Как-то даже предложил встречаться, но я сперва отказала. А потом мы с ним начали переписываться. Он признался в том, что меня хочет, но и я тоже дура… сама сломала границы.

– И общение перетекло в очень интимные плоскости.

– Да, – кивнула рыжая, и на лице у нее проступила злоба, мигом задавив смущение – даже румянец с щек исчез. – Откровенное общение, обмен… фотографиями.

– Которые затем внезапно были опубликованы.

– ДА! – вскричала Ника. – Он предал меня либо изначально к этому стремился – унизить меня, сделать посмешищем.