— Где моя малышка? — спрашивает она, и я невольно улыбаюсь.

— Она здесь, — говорю я, привлекая внимание Маккензи и Авы.

Ава оживляется, поворачиваясь ко мне.

— Это бабушка? — спрашивает она, уже

кипя от энергии.

— Да. Она хочет поговорить с тобой.

Я передаю трубку Аве, и почти она тут же начинает хихикать и смеяться, рассказывая истории моей матери. Пока они общаются, я использую это время, чтобы схватить Маккензи за руку и потащить ее обратно по коридору в нашу спальню. Я запираю за собой дверь и подхожу к ней, чувствуя красную дымку желания.

На ее лице мелькает задумчивое выражение.

— Это... неправильно?

— Ш-ш-ш, — я прижимаю палец к ее губам, заставляя замолчать. — Не хочу сейчас говорить, Мак. Просто хочу трахать тебя, пока ты не будешь стонать мое имя. Пока не кончишь на мой член. Пока моя сперма не укоренится так глубоко внутри тебя, что ты будешь чувствовать меня в течение нескольких дней.

Она стонет, падая в меня, и я захватываю ее рот, пока мы срываем с себя одежду. Я толкаю ее на кровать, наблюдая, как ее волосы развеваются вокруг нее. Ее обнаженная грудь вздымается, легкий румянец покрывает холмики, когда она пытается контролировать дыхание. Она никогда этого не скажет, но ей это нравится.

Она любит грубый секс. Она обожает грязные слова. Ей нравится быть моей маленькой игрушкой для секса. И я даю это ей. Я дам ей все это, а потом? Я займусь с ней любовью так, как ей нравится.

Без предупреждения я обхватываю рукой ее горло и скольжу вниз по телу, облизывая ее киску через нижнее белье. Она зажимает рот рукой, постанывая при этом. Она отчаянно пытается молчать, но это ненадолго.

Я отстраняюсь и отпускаю ее шею, освобождая свой член. Я дергаю ее трусики в сторону и врезаюсь в нее. Она задыхается от воздуха, ее соски становятся твердыми от толчка. Я выхожу и снова вхожу. Когда она меньше всего этого ожидает, я выхожу и дергаю ее, ставя на четвереньки, и трахаю ее вот так. Шепча ей на ухо грязные вещи, я вонзаю свой член в ее киску, обхватив кулаком ее светлые волосы, а другой рукой крепко сжимаю горло, заставляя смотреть на меня.

Ее глаза закатываются, и она вот-вот кончит. Я чувствую это по тому, как ее киска сжимает мой член. То, как она стонет мое имя. Как раз в тот момент, когда она на пике, я наклоняюсь вперед, прижимаюсь губами к ее уху и выдавливаю слова сквозь дымку удовольствия.

— Когда ты собиралась сказать мне, что беременна?

Она стонет, понимая, что меня так разозлило. Ее киска сжимается вокруг моего члена, и я замедляю свои толчки, мучая ее. Отпускаю ее горло, та же самая рука находит ее клитор и играет с пучком нервов.

— С-сегодня ночью, — выдыхает она между толчками.

— Сегодня утром я нашел твой тест на дне мусорного ведра, и знаешь, что это со мной сделало, грязная девочка? — спрашиваю я, облизывая раковину ее уха. Она хнычет. — Это сделало меня таким чертовски твёрдым, зная, что ты носишь моего ребенка. Это заставило меня чувствовать себя сумасшедшим и защитником, и все, чего я хотел, это трахать тебя, пока ты не выкрикнешь мое имя.

— Ох, да, черт возьми, да, — выдыхает она, когда я обхожу ее заднюю дурочку.