— Веди ее сам.
— Богу не подобает снисходить до участия в битвах смертных.
— Кейн опасен! Ему нельзя доверять.
— Кейн — мой меч! И разить он будет того, на кого укажу я!
— Он может обернуться против тебя.
— Тогда я найду другой меч.
— Лучше избавься от Кейна прямо сейчас.
— Как вы смеете указывать мне?! Жалкие шаманишки! Бог делает то, что пожелает.
— Но Кейн… Не доверяй ему!
— С какой стати? Все, не хочу больше тратить время на дурацкую болтовню.
— Кейн не такой, какого разыгрывает из себя.
— Меня интересует в нем только одно: завтра он поведет мою армию на Сандотнери. И победит в этой войне.
— В один прекрасный день он поведет ее против тебя.
— В один прекрасный день… Кейн не доживет до рассвета этого дня.
Он чувствовал себя глупо. Опять, как мальчишка, глухой ночью карабкается по стене к окнам ее спальни. Самые верные солдаты стоят на страже, но подыми она шум — скандала не избежать. Ничего, не поднимет. Поругается на него для приличия, а затем, покоренная, как и раньше, его дерзостью и смелостью, растает в страстных объятиях.
Ждать больше он не мог. Во-первых, желание и обида жгли его, а во-вторых, слишком уж ясная и угрожающая картина складывалась из донесений шпионов и военной разведки. Кейн возвращался в Сандотнери, и возвращался не один.
Он понимал, что сейчас, когда король Сандотнери лежал в предсмертном забытьи, ни единая тень, ни намек на скандал, ничто не должно было запятнать ее репутацию. Но и ждать дольше он не мог.
Последний рывок, и легким движением он перемахнул через решетку балкона, теша себя надеждой на то, что она спит и проснется от его поцелуя. Все наладится: восстановятся их чувства, он вернется с войны, разбив Кейна и армию воинов Сатаки, вернется героем. Жизнь Овриноса висит на волоске. Когда этот волосок оборвется, он, только он окажется рядом с восходящей на трон принцессой. Рядом на ложе, рядом на балах и пирах, рядом — на троне Сандотнери! Он аккуратно отодвинул занавеску и шагнул в ее спальню.
Она не спала. Она была поглощена тем, чем занималась… Не спал и мужчина, ее любовник, столь же поглощенный страстью. Ни она, ни ее возлюбленный не обратили внимания на человека, появившегося в спальне. Не услышали они и глухого удара приземлившегося на каменные плиты под окнами тела, не услышали быстро удаляющихся шагов…
Кейн ехал верхом. Один, по пустым улицам ночного города.