— Если у этих навозных жуков не хватает ума сидеть в своих норах во время Большой Ярмарки, я и пальцем не пошевелю, чтобы остановить толпу, которая собирается расправиться с ними.
— Вы неправильно меня поняли, господин капитан. Лейтенант Ачара полагает, что жрецы сумели взбудоражить народ, и теперь возможны массовые волнения под их предводительством…
— Тоэм! Час от часу не легче. То бандиты, то эти сушеные ящерицы! Ачара действительно полагает, что без меня не обойтись? С ним же оставлена большая часть гарнизона.
— Не могу знать, господин капитан. Но, по-моему, каша заваривается серьезная. Лейтенант передал, что среди жрецов он видел нескольких человек, похожих на бандитов Ортеда.
— Похожих?! Почему он не выяснил точно? У него же оставался Таппер — перебежчик из банды. За что же мы платим этой продажной жабе, как не за точные сведения?
— Наш агент исчез, господин капитан, — безнадежным голосом сообщил стражник, втянув голову в плечи.
Фордэйр сплюнул и скомандовал:
— Подтянись! Эскадрон, рысью — марш! Посмотрим, что там за ерунда творится.
На скаку капитан пытался как-то обосновать возможные причины таких беспорядков. Насколько ему было известно, жрецы Сатаки вели уединенный образ жизни в старой крепости, поклоняясь какому-то, судя по всему, недоброму божеству. Время от времени исчезновение беспризорного ребенка или спившегося уличного попрошайки связывали с их темными делишками, но пропадала все какая-то шелупонь, и у городских властей не доходили руки хорошенько обыскать крепость и потрясти ее обитателей.
Традиционно считалось, что древний культ поклонения демоническому божеству близок к исчезновению. Несколько столетий назад в ходе страшной религиозной войны, охватившей все страны и похоронившей некогда могучую империю Серрантониев, на территории Северного Континента укоренился культ Тоэма, иначе именуемого Баулом. Сатаки и Ислсль исчезли не только из списка главных богов, но и из обширного пантеона второстепенных божеств. Остававшиеся верными древнему культу жрецы в черных балахонах не внушали жителям Ингольди особого доверия и симпатии и обычно старались не высовываться за пределы крепости при свете дня. Никаких конкретных обвинений выдвинуто против них не было, но слухи и легенды о последователях Сатаки ходили самые неприятные.
На Рыночной площади было столько народу, сколько ни разу не собиралось здесь на памяти Фордэйра. Имевшая больше сотни ярдов в поперечнике, сейчас площадь была заполнена людьми так, что протолкаться сквозь живую стену было бы тяжкой работой. Чувствовалось, что толпа напряжена, возбуждена и заряжена какой-то скрытой, готовой высвободиться энергией. Прокладывая себе путь к отряду лейтенанта Ачары, капитан понял, что беспокойство его заместителя не было напрасным. Фордэйру и самому очень не понравилась атмосфера на площади. Слишком уж много людей, забросив свои торговые дела и ярмарочные развлечения, замерли, прислушиваясь к речам одетых в черное жрецов, занявших поставленные в центре площади подмостки для цирковых выступлений. Издалека Фордэйру было не разобрать, о чем говорили жрецы, но, судя по реакции слушателей, ничего хорошего их речи не сулили.
Лейтенант нервно улыбнулся подъехавшему к нему командиру.
— Надеюсь, капитан, мой посыльный не отвлек вас от какого-нибудь важного и срочного дела.
Фордэйр покачал головой:
— Ни в коем случае.
Ачара служил под его началом много лет и пользовался уважением командира. Фордэйр вполне доверял его суждениям, а сейчас и сам ощутил то, о чем сообщил посыльный: непонятно откуда исходящую угрозу.
— Сколько это продолжается?
— С час назад один из стражников доложил, что эти черные вороны вскарабкались на один из помостов и начали проповедовать. Сначала кто-то из толпы попытался освистать их и сбросить со сцены, чтобы дать выступить циркачам. Но не тут-то было: у жрецов оказалась неплохая охрана. Видите вон тех ублюдков, окруживших подмостки? Вполне убедительно выглядящие головорезы. После короткой драки все успокоилось, старые жуки продолжили свою болтовню, но тут меня что-то кольнуло. Где-то я уже видел часть этих, я извиняюсь, блюстителей порядка. Посыльный отправился за Таппером, но тот, получив вчера деньги, скрылся куда-то, да так быстро, словно за ним по пятам гнались демоны. В общем, точных сведений у меня нет, но я готов поклясться, что вон на того бугая с серьгой в ухе вчера указал Таппер.
Фордэйр присмотрелся к охранникам жрецов: бандитские рожи, и у каждого на рукаве красная повязка с черным крестом не крестом, а чем-то вроде буквы «X». Капитан вспомнил: этот знак был одним из основных в символике культа Сатаки.
— Ты прав, — сказал он лейтенанту. — Эти ребята не похожи на занимающихся благотворительностью монахов. Интересно, откуда у этих черных ворон такие деньги, чтобы нанять их в охрану?