— Покажи карманы штанов, — рявкнул он. — Ты, трусливая свинья, где-то спрятал свое сраное бабло!

Беньямин скорчился от боли. У него перехватило дыхание, и несколько секунд он даже думал, что задохнется. Он хватал воздух как рыба, выброшенная на берег, а когда смог дышать, то вывернул карманы штанов. Кроме семидесяти пфеннигов и фигурки из шоколадного яйца-сюрприза, в них ничего не было.

— У меня и правда больше ничего нет, — прошептал Беньямин.

От злости парень покрупнее нанес Беньямину боковой удар в челюсть. Он отлетел метра на два и упал в грязь, прижав руку к подбородку, который ужасно болел. Отморозок с молнией на голове выхватил у второго нож с выбрасывающимся лезвием, уселся на Беньямина верхом и приставил нож ему к горлу.

— Это чертовски опасно — выходить из дому без бабок! — заорал большой. — А мы так ва-а-аще такого не любим!

— А также чертовски опасно нападать на маленьких детей, — низкий и явно злой мужской голос раздался так внезапно, что оба скинхеда вздрогнули. — Дело в том, что я сам такого не люблю!

Тот, что поменьше, сразу же вскочил и спрятал нож за спину.

Перед ними стоил Альфред с пистолетом в руке, держа обоих скинов на прицеле.

— Иди ко мне, — сказал Альфред Беньямину. — А вы, засранцы, не двигайтесь с места, а то я в момент снесу ваши идиотские головы!

Беньямин робко осмотрелся по сторонам, шмыгнул к Альфреду и встал около него.

— А сейчас пошли вон, быстро! И чтоб я вас здесь больше не видел! Считаю до трех, и чтоб вас тут не было! Раз-два-три!

И на счет «три» он выстрелил из газового пистолета прямо им в лицо. Парень с молнией громко завыл и рванул прочь, словно за ним гнался сам черт. Тот, что покрупнее, хватал ртом воздух, пытаясь открыть глаза, которые нестерпимо жгло, и сжимал кулаки.

— Закрой глаза! — приказал Альфред Беньямину и выстрелил еще раз. Большой парень заорал и свалился на землю. Он тер глаза, чтобы унять нестерпимое жжение, и с ревом катался по траве, пытаясь уменьшить боль.

— Идем, — сказал Альфред.

Он сунул пистолет в карман и бросился бежать, прихватив с собой Беньямина, который еле успел схватить анорак. Примерно метров через сто, за поворотом, Альфред остановился.

— Оденься, а то простудишься.

Беньямин лязгал зубами от холода. Он быстро, как только мог, натянул на себя куртку.

— Мой портфель… — заикаясь, сказал он.

— Мы заберем его потом, когда эти сволочи уйдут. Сначала тебе нужно в тепло, чтобы не простудиться. И еще тебе нужен горячий шоколад и много-много сливок. Ты такое любишь?

Беньямин и представить себе не мог ничего лучшего.