— Значит, вы считали важным, чтобы он нашел Энни привлекательной?

— У Дуайта в камере он видел ее фотографии, где она была совсем молоденькой, и хотел посмотреть, какой она стала, когда выросла.

Гари, который как раз отпил глоток кофе, поперхнулся и закашлялся. Он сделал несколько глубоких вдохов, но, прежде чем успел что-либо сказать, мама уже пустилась в изложение своего заключительного аргумента.

— Так что, как видите, это не моя вина: если бы он придерживался моего плана, с ней все было бы хорошо. А теперь, когда я рассказала вам всю правду, вы можете поговорить со своими боссами и все им объяснить. — Она очаровательно улыбнулась и, протянув руку через стол, положила ее ему на ладонь. — Вы всегда производили на меня впечатление мужчины, который знает, как вести себя с женщиной. Я хотела бы приготовить для вас отличный ужин в знак признательности… — Она склонила голову к плечу и снова улыбнулась.

Гари очень долго, минимум минуту, прихлебывал кофе, потом поставил чашку на стол и вытащил свою руку из-под ее руки.

— Лорейн, вы находитесь под арестом. И не выйдите отсюда еще очень долгое время.

Сначала она выглядела удивленной. Потом смущенной. Потом обиженной.

— Но я думала, что вы меня поняли…

Гари выпрямился.

— Я действительно понял вас, Лорейн. Я понял, что вы совершили преступление. Вы нарушили закон, даже не один раз, и ничего не сделали для того, чтобы исправить ситуацию, Я понял, что вы натравили убийцу на свою дочь. Я понял, что убийца сделал вашу дочь беременной, а потом убил ее родившуюся девочку. Понял, что вашу дочь терроризировали, избивали, насиловали, с ней жестоко обращались, бросали одну, и она не знала, не будет ли следующий день последним в ее жизни. И еще она не знала, почему все это с ней происходит. Теперь я наконец могу ответить на этот вопрос, но, черт побери, мне очень хотелось бы сказать ей что-нибудь другое.

Гари направился к выходу из комнаты. Когда он попытался пройти мимо мамы, она встала и схватила его за руку. В ее голубых глазах блестели слезы. Она прижалась грудью к его руке.

— Но я же не знала, что он был убийцей! Я не хотела причинить ей вред! Я же хорошая мать, как вы этого не понимаете?

На последней фразе голос ее сломался.

Гари взял ее за плечи и аккуратно отодвинул в сторону.

— Это несправедливо!

Уже в дверях он повернулся и сказал:

— Что действительно несправедливо, так это то, что Энни досталась такая мать, как вы.

Он вошел в комнату и остановился рядом со мной. В полной тишине мы смотрели на маму через зеркало. Несколько мгновений после его ухода на лице ее было негодование, но потом мужество оставило ее. Она побледнела и обеими руками зажала рот. Больше не было фальшивых скорбных возгласов. Она зарыдала, судорожно вздрагивая и дико озираясь.

Потом тяжело опустилась на стул, уставившись неподвижным взглядом на дверь и продолжая всхлипывать.

— Хочешь поговорить с ней? — спросил Гари.