После ухода Хёрста я допил свой бокал – просто демонстративно, а не потому, что мне так уж хотелось пива или нравилось сидеть в пабе, – и отправился домой. Моя нога протестовала. Она называла меня садистом и тупым придурком, которому нужно проглотить свою гордость и начать наконец пользоваться треклятой палочкой. Она была права. Дойдя до середины переулка, я остановился и, тяжело дыша, стал массировать неуклюжую, искривленную конечность.

Было уже почти девять, и на улице практически стемнело. Небо приобрело пыльно-серый оттенок; проглядывавшая из-за облачной завесы луна казалась собственной бледной тенью.

Я понял, что остановился у старой шахты. За моей спиной высились оставшиеся от нее темные громады отвалов породы, напоминавшие спящих драконов.

Территория шахты была велика, не меньше трех квадратных миль. С той стороны, с которой подошел я, ее отделял недавно возведенный забор с крепкими воротами, на которых висел замок. На воротах была табличка с надписью, гласившей: «Сельский парк Арнхилла. Открытие в июне».

Учитывая то, что на дворе стоял сентябрь, надпись, мягко говоря, выглядела чрезмерно оптимистичной. Планы заново обустроить эту зону существовали еще во времена моего детства. Все старые штольни и стволы якобы засыпали сразу после закрытия шахты. Однако ходили слухи, что это было сделано слишком быстро и не особо тщательно. Планы работ выполнялись не слишком аккуратно. Грунт начал оседать. В некоторых местах земля стала проваливаться. Я слышал историю о том, как один такой провал едва не унес жизнь человека, гулявшего с собакой.

Сегодня территория шахты производила впечатление такого же запустения, как и обычно. Мертвое, безлюдное место. На одном из склонов стоял казавшийся брошенным экскаватор. От одного его вида по моей спине побежали холодные мурашки. Не тревожь то, что сокрыто в недрах.

Развернувшись, я вновь медленно побрел домой нетвердым шагом. За спиной послышался шум. По переулку ко мне приближалась машина. В кои-то веки она ехала медленно. Точнее, она еле ползла. Я оглянулся, и меня ослепил свет фар. Они были включены на полную мощность. Подняв руку, я заслонил глаза. Какого черта?

И тогда я все понял. Машина подползла ко мне, и из нее послышался голос:

– Все в порядке, приятель?

Долговязый любитель геля для волос сидел на пассажирском сиденье побитого «Форда Кортина», который вел его коренастый приятель. Переулок был пустынным. Ни других машин, ни других домов. До коттеджа оставалось еще добрых четверть мили. Их было двое, и они сидели в машине, а у меня не было ничего, что можно было бы использовать в качестве оборонительного оружия, даже проклятой трости.

– Все в норме, спасибо, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Тебя подбросить?

– Нет, не стоит.

Я не останавливался. Раздался скрежет коробки передач, и машина поползла рядом со мной.

– Ты сильно хромаешь, приятель. Тебе лучше сесть к нам.

– Я сказал, нет, спасибо.

– А я сказал, садись.