– Отец и братья воспитывали вас…

– Нет! – я хлопаю ладонью по столу. – Я, бл…дь, сама себя воспитала!

Он смотрит на меня.

Успокойся. Глупая сучка, успокойся же наконец, успокойся на х…р.

– Они издевались над вами, Катарина. Не так ли? По меньшей мере, двое из ваших братьев плюс отец. Тихая, нервная ученица. Нет настоящих друзей, потому что вы из странной семьи. Над вами потешались в школе.

Меня начинает трясти изнутри.

– Сержант Горд Филдинг, возглавляющий следствие по этому делу, побеседовал с отставным детективом, который много лет назад занимался расследованием убийства вашего брата. По его словам, это был действительно тяжелый случай. Это дело еще долго продолжало беспокоить его. Никто не помогал вам. Вы жили на уединенной ферме вместе с отцом и тремя старшими братьями. Суровые зимние морозы. Изоляция от окружающего мира. Нищета, жизнь на подножном корму. Отец-алкоголик, братья немногим лучше. После смерти вашей матери вас некому было защитить.

Я сверлю его взглядом.

Молчи. Молчи. Ничего не говори.

Он сверяется со своими записями.

– Борис Василев, один из ваших братьев. В возрасте двадцати трех лет его нашли с топориком в затылке – в том месте, где шея примыкает к черепу. Он пролежал там десять дней, и его никто не искал. – Он делает паузу. – Дело так и не было раскрыто, так?

– Так.

– Вы знаете, кто бы мог это сделать?

– У него было много врагов.

– Вам он тоже не нравился?

– Он насиловал меня.

Мэйсон задумчиво кивает.

– Я слышал, что вы отлично умели метать топорик. Это вроде того, как метать тесак или большой мясницкий нож?

У меня пересыхает во рту.

– Я… не знаю.