Михаил затаил дыхание. Огромное каменное лицо выглядит невероятно пластичным, каждое движение чувств отражается предельно заметно, и сейчас этот хранитель сокровищ явно заколебался, а это значит, не простой страж, который лишь исполняет приказы.

После паузы каменное лицо приняло очень строгое, даже жесткое выражение.

– Азазель…

– Слушаю, – ответил Азазель почтительно. – Ты мудр и честен, потому тебе и доверено распорядиться им правильно. И сейчас, когда над миром нависла угроза, я уверен, проявишь свойственную тебе мудрость.

Каменное лицо вперило в него взгляд огромных страшных глаз.

– Как хранитель сокровищ властелинов ада, – прозвучал мощный голос, словно говорит весь зал и вся гора, – я не разрешаю тебе касаться их тайника!

– Мельхом…

Чудовищное лицо жутко искривилось. Михаил вздрогнул, стена из камня колыхнулась от свода до пола, словно парусина, которой коснулся порыв ветра, а под ногами прогремел и прокатился неспешно, словно металлический шар размером с гору по слегка наклонной поверхности, грозный и чем-то напомнивший ему гул.

– Азазель, – прогрохотал голос страшно, – пусть эти трое уйдут!

Азазель бросил негромко через плечо, даже не повернув головы:

– Уйдите.

Бианакит послушно отступил и, видя, что Аграт и Михаил увязли в колебаниях, потащил их за одежду.

– Нужно отойти, – сказал он сумрачным тоном. – Никто не должен слышать, о чем они говорят. А еще мы не должны видеть, что там в сокровищнице властелинов ада.

Михаил отступил на несколько шагов. Аграт сделала капризную мину и отошла на пару шагов, не отрывая взгляда от Азазеля, но Бианакит оттащил ее почти силой.

– Если это сокровищница властелинов ада, – спросил Михаил шепотом, – почему она здесь, а не в аду?

Бианакит пожал плечами:

– Я солдат, вопросов не задаю.

– Но свое мнение есть?

– Важно мнение командира, – ответил Бианакит ровным голосом. – А свое мнение можно потом… когда операция будет закончена.

Аграт презрительно хмыкнула, Михаил сказал со вздохом: