Он повернулся к двери.

— Запирается?

— Даже не закрывается, пока сильно не хлопнешь.

— Это ничего. Я не думаю, чтобы нам могли помешать. Рад видеть тебя, старина. Мы не встречались со времени охоты на уток, не так ли? Кстати, чем она закончилась?

— Полная неудача.

— Плохо. Очень плохо. Ты, наверное, выбрал плохой день. — Он повернулся к Фейну. — Не возражаешь, если я присяду?

Стид опустился в плетеное кресло и печально улыбнулся.

— Ты опоздал, старина, — сказал он. — Я уже начинал беспокоиться. Ты опоздал ровно на один день.

— Я тебя не понимаю, — холодно произнес Фейн.

— Ты должен был прилететь вчера. Твое опоздание расстроило все мои планы. Но сейчас все в порядке, ты здесь, а это самое главное.

— Убей меня, не понимаю, почему ты ждал меня вчера или сегодня и в любое другое время?

Стид весело захохотал.

— О твоем прибытии мне сообщили надежные люди. Кстати, нет ли у тебя чего-нибудь выпить? Бары закрыты уже несколько дней.

— Могу предложить тебе виски.

— Великолепно. Виски и немного воды, если можно. Благодарю тебя. Ты спас мне жизнь.

Стид опорожнил стакан двумя большими глотками.

— О тебе мне сообщил наш общий друг Филипп через Лаури Пика. Нашего дорогого Лаури. Не видел его уже целую вечность. Он был здесь как-то и звонил мне. Сейчас он стал настоящим американцем, не так ли?

— Ради бога, Стид, о чем ты говоришь? — сказал Фейн, в котором ненависть и отвращение вызвали странный прилив энергии.

— Брось, старина. Мы связаны одной веревочкой. Ты, как и я, работаешь у Филиппа. Неприятный маленький человечек. Мне сказали, что его зовут Алоизиус. Ты должен знать правду. Он выдал меня кубинцам, и я скрываюсь от полиции. Последние три ночи я спал в такой дыре, что представить трудно.

Внезапно уголки его рта скривились в отвратительной гримасе.