Что еще выдающегося? Высокий лоб, темно-карие красивые глаза, правда взирающие на мир немного мрачновато. Обычный мужской нос, жесткий рот, крепкий подбородок. Среднестатистическая внешность. Таких тысячи. Но Машка утверждает, что он симпатичный и при своих внешних данных давно мог бы найти себе королеву.

Вопрос! Что он с ней станет делать, с королевой той? Прислуживать? Развлекать? Он так не может. Он может обычно, просто, без затей. А королевы так не могут. Им необходимо поклонение.

– Н-да…

Лавров со злостью плеснул горсть воды на свое лицо, взял в руки флакон пены для бритья, тряхнул, выдавил. Несколько пышных белых капель с мягким шипением выползли в ладонь, тут же шипение захлебнулось, затихло. Пена кончилась! Как бриться? А морда заросла, да. Он потер колючие щеки, кое-как намылил, поскоблил станком. Почистил зубы. Тюбик зубной пасты пришлось выворачивать спиралью, тоже кирдык, закончилась. Полез под душ, моля бога, чтобы и вода на нем не закончилась.

Как-то не задался день у Лаврова, хоть и плескалось с утра за окном все в солнечном свете, радуя глаз. У него не задался. Кассирша на кассе в супермаркете попыталась обсчитать на шестьдесят копеек. Мелочь, а неприятно. Потом какой-то умник подпер его машину на стоянке перед магазином, и пришлось ждать полчаса, пока этот толстозадый дядя вернется. И ладно бы извинился, облаял еще.

Из машины во дворе собственного дома Лавров вылезал в самом скверном настроении. Машинально отметил, что машина Машки на месте. Балконная дверь распахнута настежь. Занавеску надувает волдырем. Значит, дома. Она всегда закрывала балкон, когда уходила куда-то. Сегодня должна была уйти перья чистить перед свиданием. Это тоже одно из ее правил.

Лавров вытащил из багажника два огромных пакета с покупками, запер машину, сделал шаг и едва не наступил на Игоря Васильевича – старшего по дому.

– Здрасте, – буркнул Лавров и попытался его обойти.

Но не тут-то было! Пожилой мужчина тут же преградил ему путь и пробормотал тихо «здрасте», посматривая то на Сашу, то на какую-то бумагу, зажатую в руке. Так, будто сверял с какими-то нужными ему данными.

– Я вас слушаю. – Лавров удобнее перехватил пакеты. – Проблемы?

– Сэршенно верно, – прошелестел Игорь Васильевич, проглотив несколько букв. – У нас проблемы.

– И в чем суть?

Лавров задрал голову к Машкиному балкону. За раздутой парусом занавеской кто-то мелькал. Хоть бы выглянула и догадалась позвать его. Очень не хотелось общаться с этим въедливым мужиком, вознамерившимся выкрасть у Лаврова часть его воскресного времени. Оно, конечно, не было строго расписано. И свободного времени у него, если честно, теперь было хоть отбавляй. Но! Об этом ведь никто не знал. Никто, кроме самого Лаврова и Машки еще. Ну и бывших коллег, но они по соседству не жили.

– Я слушаю вас, Игорь Васильевич, – поторопил его Лавров, поскольку мужик не торопился, продолжая рассматривать что-то на бумаге.

– Ах да, простите, Ас-н-др Иваныч, – снова глотая слоги, опомнился старший по дому. Протянул ему бумагу, развернув ее так, чтобы Лавров мог смотреть не притрагиваясь. – Вы это видели?

На бумаге было фото мужчины, ниже текст. Обычная ориентировка на преступника. Он таких за время работы видел множество.

– Что это, Игорь Васильевич?

Лавров задрал голову. Машка вышла на балкон в стильных брючках в обтяжку, черном свитере. Слава богу, хоть оделась, тут же подумал Саша. Волосы она уложила великолепной башенкой. Прическа делала ее строгой и неприступной. Ему понравилось.

– Это преступник, – коротко ответил, отвлекая, управдом. – Его подозревают в страшных преступлениях.

– Допустим. Я-то тут при чем?