— Что вы делаете? Это наши, они нас бы забрали! — Андрей вспылил, на его бледноватой коже явно проступили красные пятна.

— Конечно, они только за нами и летели, — съязвил Альфред.

— Вот это штуковины, — затянул Кортес.

Мия стояла вполоборота и провожала взглядом удаляющиеся точки, открыв рот.

— Они полетели в Адаран, и, скорее всего не с добрыми намерениями. — Альфред снова повернулся к Андрею. — Им не нужно распространение Чёрной Чумы, а мы можем являться её носителями, теперь доходит?

— Да ну разве не видно, что мы нормальные?

— А кто будет разбирать? Любое подозрение заканчивается летальным исходом, так принято у военных, — отрезал он.

Кортес подошёл к Альфреду.

— Тогда вряд ли всем, кто спасся в Адаране и уходит на восток, повезёт остаться в живых. Если военные перехватят их по дороге, то…

— Конечно, — кивнул Альфред, усмехнувшись. — Ты всё правильно понял, потому что эта толпа вряд ли подумает и люди начнут без раздумья трусить фонарями над головой, привлекая внимание. Конечно, если маршрут полёта будет пересекаться с маршрутом беженцев.

— Да ну хватит уже, не подумал, не знал, — развёл руки Андрей.

— Не подумал он, — хмыкнул Альфред. — Постреляли бы нас и всё, вот и не подумал бы тогда, лежали бы все в рядок.

Мия всё слышала и не смогла сдержать своих эмоций.

— Неужели они могут так поступить? убить всех просто…. Я даже не знаю, из-за чего….

Кортес повернулся к девушке.

— Имеющему гематому человеку отрезают конечность, чтобы не пустить опухоль развиваться дальше. Приблизительно такие же методы и у военных. Вроде бы мы делали небольшой уклон к северу, поэтому вряд ли эти пути пересекутся.

— Но факт остаётся фактом, — добавил Альфред.

Постояв ещё не много, решили двигаться вперёд, чтобы не задерживаться. Мия шла рядом с Кортесом, вцепившись ему в руку холодными ладонями.

— Они полетели в Адаран, — хмуро произнесла она. — Там отец, и Менг.

— С ними будет всё в порядке. Их обследуют, и не будут убивать даже из тех убеждений, чтобы расспросить о вирусе и его последствиях. А когда проведут обследование и ничего не обнаружат — их отпустят.