А вместо этого мозги словно плавали, ленивые и не желающие думать после неоднократных повторений кофейного ликера в адском тандеме с водкой. Черный Русский коктейль сделал свое дело — расковырял душу, заставив обнажить перед другом все тайники своей холостяцкой души.

Но надо было действовать. Быстро. Решительно. Тактично.

В агентстве уже привыкли, что последнее время шеф не особенно интересуется делами. Поудивлялись, посплетничали и перестали обращать на него внимание. Без его бдительного контроля работа не останавливалась. Долги из злостных неплательщиков успешно выколачивались, за что Лютаев был благодарен Каверину. Этот балабол к работе относился со всей серьезностью и другим спуску не давал.

Кирилл легко сходился с людьми, всегда и со всеми умел договориться, найти общий язык и убедить кого угодно в чем угодно. Именно поэтому Антон в своем деликатном вопросе целиком и полностью надеялся на его изобретательность.

Правда, подъезжая к офису, он все меньше верил в успешность задуманного. В его голове не укладывалась мысль о том, что Настю, эту добродушную и доверчивую девушку с наивными распахнутыми глазами можно уговорить на авантюру с фиктивным браком.

— Не переживай, — уговаривал Кирилл Лютаева, — эти кудрявые простушки спят и видят себя во сне замужем за таким брутальным красавцем, как ты. Притом, заметь, не хило обеспеченным. Уболтаем.

Его уверенность вселяла небольшую надежду, хотя сомнения были слишком велики. И представить себе Настю в роли аферистки, пусть и невольной, было затруднительно.

Но, как говорится, чем хвостатый не шутит. Собственно говоря, больше надеяться не на что. Поэтому вперед. И с песней.

А Каверин, не унимаясь, продолжал:

— Если почувствуешь, что сдается, сразу про ребенка договорись.

— Это как? Что ты имеешь ввиду?

— Ну, не сам же ты с лялькой нянчится будешь. Определи ей конкретное жалование, и пусть развлекается.

— Кирюха, это уж слишком. Нам бы ее уломать оформить брак. А дальше — видно будет.

— Ты не прав. Сам вчера жаловался, что не можешь уболтать свою Марьванну заниматься ребенком. А Настю сразу надо поставить перед фактом. И не мямли, когда будешь разговаривать с ней. Строго, настойчиво. Я помогу, если что.

— Кир, а что если ты сам с ней поговоришь? Она ведь и на самом деле меня побаивается.

— Не дури. Заварил кашу, теперь расхлебывай… — Кирилл помолчал, потом добавил: — Антон, может открутишь все назад? На кой тебе загонять себя в угол? Живи и радуйся. Так нет же!

— Прекрати. — в голосе сталь. — Я все решил.

— А все-таки, эта девочка тебе точно чужая?

— Тебе сто раз повторять? Чужая. Но станет родной.

— Чумной ты.