— Едва не потерял тебя. Снова…

Вот как. Значит, поранил, а я и не заметила? Или он про то, что произошло совсем недавно наяву?

При воспоминании о темнице, сердце больно сжалось, и я с головой нырнула обратно в кокон из одеяла. Не хотелось портить этот замечательный сон, где рядом был мой любимый дракон и по-прежнему заботился обо мне.

В какой-то момент своих душевных терзаний и попыток сдержать слезы, поняла, что обнимают меня уже не лапы, а руки, а порывистый шепот принадлежит человеку.

— Василечек, маленькая моя, хорошая… Я так боялся за тебя, что они что-то сделают, пока я буду совершенно беспомощный торчать в той клетке. А когда увидел в темнице, вообще чуть с ума не сошел. Хотел, чтобы бросила, убежала как можно дальше от этого кошмара. Ты хоть представляешь, какая жизнь тебя могла ждать, если бы они объявили о выборе? Прости меня, прости. Если бы я знал, что ты уже обо всем позаботилась, если бы знал, что отец смог вмешаться… Девочка моя, прости. Я люблю тебя, слышишь? Ты же мое сердце…

— Любишь? — после долгого молчания осторожно пискнула я. — Но ты же говорил, что договор…

— Я же знал, что простые уговоры не помогут. Что ты не уйдешь, не бросишь. Потому намеренно обидел. Сильно обидел. Простишь? — макушки коснулись губы, а Йен застыл напряженной статуей.

— Мне было очень больно, — едва удерживая рвущийся наружу всхлип, ответила я.

— Знаю, хорошая моя, знаю. Я тоже все это чувствовал. Мое сердце плакало вместе с тобой.

Я ничего не ответила, а дракон продолжил.

— Когда вышел из темницы и понял, что происходит, хотел тут же броситься за тобой. Но отец остановил. Нужно было решить вопрос с Гранаром и Хенсом. И браслеты эти… Смог вылететь только на рассвете.

— Если бы ты правда это сказал… А не во сне, — сжалась я в своем убежище. Такое чудесное видение оказалось безнадежно испорченным осознанием того, что придется проснуться, а там…

— Василек… — вдруг растерялся дракон. — Это не сон. Я правда здесь… Мы дома.

Теперь озадачилась я. Даже слезы вдруг остановились.

— Как дома? Я же в лесу засыпала… — осторожно высунула нос из одеяла и удивленно уставилась на Йена.

— Я тебя там и нашел. Чуть с ума не сошел, когда увидел, что ты не просыпаешься. Сильно замерзла, и у меня не получалось тебя согреть. Тогда я помчался сюда, в надежде, что дома тебе станет лучше.

— Значит, ты мне не снишься? — только сейчас начала понимать, что он здесь, реальный, обнимает меня, извиняется. — И ты правда меня…

— Люблю, — осторожный поцелуй в лоб. — Больше жизни, Василек. Ты — мой мир, мой огонь, мои крылья. Без тебя я не выживу, — янтарные глаза с золотистыми искорками смотрели точно в мои, проникали в душу, а слова, такие теплые, желанные лечили сердце, оживляли огонек. Руки, сильные, горячие, делились жаром с кожей, подогревая кровь, заставляя ее быстрее бежать по венам, обращаться огненной рекой.

— Я просила верить мне, — не могла не добавить обиженное.

— Прости. Теперь понимаю, — покаянное и: — Ты у меня просто гениальный вредитель! — воскликнул он и со смехом навалился на окукленную меня, переворачивая на спину и нависая сверху.