– Я помню. Это слова ведьмы, кажется, её звали Оливия.

– Вы правы.

– Я всё записываю.

– Даже если вы это напечатаете, вам всё равно никто не поверит. Всё это выглядит слишком…

– Слишком, мистически, – добавил Флетт.

– Вот именно, нереально. Я и сам порой не верю в это, если бы не старинный портрет с надписью. Но кто знает, в чём разница между реальностью и мистикой. Вон, люди до сих пор ходят в мою церковь и молятся Христу, хотя ни разу живым его не видели и не слышали.

– Почему не верите?

– Потому что мир тайного всегда хранится в человеке, всплывая из его тёмных глубин, словно древнее неведомое чудовище, – ответил Даниэль.

Часы, висящие на стене, пробили восемь утра.

– Кстати, пастор, – оживилась женщина, – вам ход на берег сегодня закрыт. Или вы проникните туда инкогнито, переодевшись?

– Я не стану нарушать традицию, дорогая, – ответил Даниэль. Неподвижная статуя морского волка вдруг зашевелилась, он, словно почувствовал запах дичи. Поднял голову, взглянул в окно и что-то неразборчиво пробубнил. Завидя, священника, он сказал:

– А, это вы. Тоже пришли на… или, как всегда отсидитесь здесь, в стороне?

Даниэль молчал.

– Сегодня эти учёные с ума сошли. Я слушал ночную передачу, – продолжил старик, словно говорил с кем-то. – Они там у себя перепили, видать. Всю ночь говорили о каком-то странном свечении,… будто какие-то блики в виде двух точек на севере, рядом с Полярной звездой, горели на небе. Одни говорили об НЛО, другие о необычных вспышках в ионосфере. Фантазёры. Одному померещилось, а другой раздул из этого гипотезу. Эти небесные вспышки были-то всего два раза, два мгновения. Мираж. Если долго смотреть в темноту ища новые звёзды, то может двоиться в глазах. Когда-то я читал об этом, когда хотел стать астрономом-любителем. Что вы думаете об этом, святой отец?

В этот момент за окном забегали тени, послышался людской гам. На улице все зашевелилось, ожило и пришло в движение. Люди к чему-то готовились. Не дождавшись, ответа морской волк выбежал из паба, словно началась война. Священник и журналист тоже вышли наружу. Они оказались среди потока мечущихся людей, в руках которых были топоры, ножи и длинные крюки с канатами. Дети держали камни, женщины окружили причал, мужчины стояли у берега и озабоченно глядели в горизонт, где поднимался раскалённый огненный диск солнца.

В заливе, где волны еле плескались у берега, вода казалась спокойной. Более десятка моторных рыбацких лодок стояли у причала. Люди готовились выйти в море. Одна за другой лодки покидали берег, быстро уносясь прочь из залива.

– Вы идите к берегу, там вы можете всё собственными глазами разглядеть, – сказал священник, обращаясь к журналисту. – У бога нет глаз, он молчалив к нашим поступкам, но он всё слышит, и каждая мольба, крик о помощи не останутся незамеченными.

– А вы куда? Вернётесь в церковь и будете молить бога о снисхождении? – с иронией спросил Флетт.

– Не сейчас. Я решил на этот раз поступить иначе. Я не струшу. Как мои предшественники, и, впервые в традиции, выйду к ним.

– Но люди вас увидят.