– И че, Цезарь, – Виктор высунул лицо вперед. – Ты думаешь, эти три машины на дне водохранилища не найдут?
– В ближайшие полгода не найдут точно, – он повернулся к Мечнику лицом.
– Это почему?
– Сейчас осень, ни один дебил, скорее всего, купаться на то место не пойдет. Через пару месяцев там все покроется льдом. Если их и найдут, то только летом.
– Почему летом? – Спросил Максим.
– Потому что, летом люди бухают и идут купаться, нырять и все такое, кто-нибудь точно ласты склеит. Или сердце остановится от перепада температуры, или на спор поплывет, утонет, да много как там подохнуть можно. Потом вызовут водолазов, спасателей, они будут дно прочесывать, труп искать и наткнутся на три черных внедорожника, достанут их, а там сюрпрайз ребята!
– А на хрен мы тогда их там утопили?
– Макс, а что, были идеи получше? Я вот не помню, чтобы ты или твой брат думали, как от жмуров избавиться! В лес надо было их вести закапывать? Так если ты забыл, у нас его нет. А чем дольше бы мы возились с ними, тем больше шанс, что нас накроют! Либо люди Милоша, либо менты, да мало ли кто нас увидит, и что делать тогда? Теперь у нас есть время, хотя бы что-то. – Он ударил кулаком об руль несколько раз и отклонился на сидение. – Я думал, мне конец! Еще секунда и все… Если бы не тот, про кого ты говорил, нас бы всех на кусочки порубили. Этот Милош, это просто Дракула Румынский! Тех, кто его кинул, или перешел ему дорогу, по кускам в разных городах находили. Зверь, мать его!
Никто так не сказал больше ни слова. Они просто сидели в машине и молча смотрели в окна. Через несколько минут Виктор вышел из автомобиля.
– Макс, – он открыл дверь, где сидел его брат. – Пойдем домой…
Максим послушно вышел из машины, сделал глоток коньяка, махнул Цезарю рукой и пошел за своим братом в сторону подъезда.
Глава 36
Кристина проснулась около одиннадцати часов утра. Вся ее подушка была в слюнях, одеяло валялось на полу, простыня под ней была скомкана в непонятный узел. Волосы торчали в разные стороны, даже не открывая рот, она уже чувствовала ужасный запах перегара. Рука перебинтована, голова раскалывалась, но чувства… Чувства были уже не те, что вчера. Она пошла в ванную, умылась, почистила зубы, привела себя в порядок и посмотрела в отражение в зеркале. Что-то в ней было не так. Что-то отсутствовало в ее взгляде, она сама не могла себя узнать.
Вчерашняя Кристина, та неуверенная в себе девушка, умерла. Ее убил и закопал глубоко в землю тот человек в маске. Глядя в свое отражение, она поняла это очень отчетливо. Теперь она другая. Теперь ничего не будет как раньше. Она убила человека, убила ужасным образом. На ее глазах он кричал, он пытался бороться за свою жизнь, но пламя все больше поглощало его в свои объятия. И даже сейчас, вспоминая эту картину, у нее были совсем другие эмоции. Страх, неуверенность в себе, приступы паники, все это отошло на задний план. А мужчина в маске закрыл все это огромной красной драпировкой. Сейчас она точно знала, что нужно делать. Ей, во что бы то не стало, нужно вернуть своего брата домой, вырвать его из лап этого психопата. И плевать, что нужно будет для этого совершить.
В кармане ее пижамы прозвучал вибросигнал. Кристина достала сотовый телефон, что ей оставил тот человек, и открыла сообщение. На дисплее мобильника высветилась фотография Никиты. Он был в каком-то подвале, испуганный, прикрывал свое лицо руками, сидя на железной кровати. Она смотрела на этот снимок несколько минут, внутри нее вспыхнула ярость. Она замахнулась рукой и хотела со всей силы швырнуть телефон об стену, но в последний момент ее пальцы так и не разжались.
– Ах ты сука! – Кристина кричала во все горло, настолько громко, насколько ей позволял ее голос. Затем последовал звонок с неизвестного номера. Мелодия была полифоническая, именно эту мелодию он щелкал пальцами. Кристина еще раз посмотрела на дисплей и нервно нажала на зеленую кнопку.
– Ты, мразь! Если ты еще раз, хоть пальцем тронешь моего брата, клянусь, я тебя убью! Я тебя из-под земли достану, слышишь? – Она ходила из стороны в сторону, по ванной комнате и кричала что есть сил.
– Наконец-то, пешка! Ты преображаешься. Сейчас ты словно бабочка. – В его голосе слышалось сильное возбуждение. – Греки называли бабочку «псюхе», в переводе душа. Гусеница бабочки живет на земле и знает только земное, потом она словно умирает, прикрепляясь тончайшей ниткой к стеблю травинки, чтобы из кокона вылетела прекрасная, как нетленная душа, бабочка «псюхе». Кокон останется на травинке, как опустевший дом, а новым домом души станет надземный прекрасный мир. Вот и ты, пешка. Сегодня утром ты покинула свой опустевший дом и устремилась в новый, неизвестный тебе, прекрасный мир…
– Знаешь, – в ее голосе слышалась только злость и ярость. – Когда я доберусь до тебя, ты будешь страдать. Запомни мои слова!
– Непременно, пешка. Когда ты закончишь свой путь, я позволю тебе сделать со мной все, что ты пожелаешь.