– Я хотел тебе помочь. Но ты сам виноват.
Он подошел к Никите, взял его за воротник и потащил к этому люку. Никита барахтался и кричал, но его руки были связаны, а ноги не слушались. У него не было ни единого шанса. Он был тушканчиком на арене против льва. Сильная рука швырнула его вниз. Никита пролетел пару метров и ударился лицом обо что-то железное. После этого наступила темнота.
Мрак был везде и повсюду. Он не знал, сколько времени находится в этой мгле. Ее глубина поражала своей черной стороной. Казалось, что выхода из этого лабиринта теней просто не может быть. Но вспышки света и ярких эмоций вывели Никиту из этого состояния. Его глаза резко открылись, руки сжались в кулаки с такой силой, что все суставы в унисон с хрустом стали играть мелодию.
Боль! Всепоглощающая боль, без капли оттенка на сочувствие или милость, пролетела истребителем по всей поверхности тела, заострив свое внимание лишь на левой ноге. Затем последовал выстрел снарядов по выбранной точке, своим присутствием они убили последнюю надежду на спасение… И снова тьма.
Глава 26
Цезарь сидел на кухне, на полу, в своей двухкомнатной квартире по улице Строителей. В правой руке он держал бутылку виски: «Джек Дениелс», в левой сигарету. Рядом с ним, на полу лежал его пистолет. Он медленно затянулся, дым полностью погрузился в его легкие, затем он выдохнул и губами сделал пару очень ярких и выразительных колец.
– Три года не курил, а все равно до сих пор получается.
Цезарь усмехнулся, поднес горлышко бутылки к губам и собирался сделать глоток, но в квартире раздался звонок. Он медленно поднялся с пола, поправил шорты, засунул пистолет за спину и пошел открывать входную дверь. Подойдя к ней, он сделал глоток и посмотрел в глазок. В подъезде был Максим, он нервно переступал с одной ноги на другую и все время поправлял волосы на голове.
– Ты один? – Спросил цезарь через дверь.
– Нет, блин, Пикачу с собой прихватил. Чувак, открывай давай! – Суетясь, ответил Макс.
Цезарь открыл дверь, и Максим бегом забежал в квартиру. Он с ходу выхватил у него бутылку из рук и выпил два огромных глотка, после чего закашлялся.
– Полегче, малой, – Цезарь закрыл за ним дверь. – Ты чего? Все нормально? Мечнику, надеюсь, не проболтался?
– Ты гонишь, чувак, – Максим достал из кармана пачку сигарет. – Какой на хрен проболтался, я даже вспоминать об этом дерьме боюсь, не то что говорить в слух кому-то. – Максим взял сигарету в губы и поднес зажигалку.
– Разувайся. На кухне покуришь, не дыми здесь.
Максим снял с себя куртку, повешал в раздвижной черно-белый шкаф. Затем, скинул кроссовки и поставил их на полку. Квартира Цезаря была в черно-белых тонах. Все кристально чисто, абсолютный порядок везде. Красивая массивная черная мебель, вперемешку с изящными белыми диванами и креслами создавали отличное впечатление.
– У тебя что, домработница каждые тридцать минут убирается? – Спросил Макс.
– У меня нет домработницы, просто во всем доложен быть порядок. Если в голове порядок, то и в твоем жилище тоже он будет.
– Да ты прям философ.
– Пойдем, на кухне покурим.
Когда они зашли на кухню, там царил хаос, по сравнению с другими комнатами. Перевернутые стулья, пустые бутылки из-под пива, и огромная пепельница, в виде черепа на полу посередине.