— Если бы так! Просто не успел из больницы выписаться, чтобы со мной встретиться. Кто-то его отделал, как следует, теперь лежит, кости сращивает и нутро свое отбитое залечивает. Да не вернусь я к нему, это решено, что я там забыла, спрашивается?

— Давно пора. Честно говоря, никогда тебя не понимала в отношении этого пещерного человека.

— Да я сама себя тоже не сильно понимала. А тут взвесила все и решила: больше он ко мне не прикоснется, слишком честь велика. Кстати, Дашка, я хочу попытаться остаться в Москве, то есть найти хорошую работу, снять квартиру. Как думаешь, получится?

— А почему бы нет, тем более что этого следовало ожидать. Голова у тебя варит нормально, руки тоже не из задницы растут. Покупай газету «Ищу работу» и вперед.

— А как же деканат?

— Смотри сама. Либо дорабатывай здесь последний год, а потом устраивайся на новую работу, или делай это прямо сейчас. Но я бы на твоем месте не сильно торопилась уходить. Мало ли чего: еще декан на тебя обидится, оценки экзаменационные тебе подгадит. Тут наперед не угадаешь.

— Я как-то об этом не подумала.

— А что, возвращаться в родимые Пенаты уже желания нет? Или с Петенькой пересекаться не хочется? С чего ты так резво решила в Москве обосноваться?

— Тут много чего. И Петенька, и папенька.

— А папенька чем тебе не угодил?

— Он мне работодателя нашел и жениха. В одном лице. Хочешь испытать рвотные спазмы — без проблем, только взгляни на эту распухшую лягушку. И вообще — мое дело на машинке стукать и детей рожать мужу и боссу. Я и сказала отцу все, что думаю по этому поводу. Он, конечно, обиделся, не без того. Ой, слушай, это все ерунда на самом деле, мне отец тут такую новость подбросил, что ой-ой. У меня в Москве, оказывается, родная сестра живет!

— Да ты что!

— Мы с ней одногодки, даже внешне сильно похожи, если отцу верить. Как только со своими делами разберусь, поеду к ней в гости знакомиться.

— Да, вот это класс! Когда это он успел?

— Да в командировке. Кроме него и матери никто об этом не знал. Я и то случайно узнала: он сгоряча лишнего сболтнул, когда мы с ним разбором моей будущей жизни занимались, а я и прицепилась к словам. Пока из него все не вытянула — не успокоилась.

— Везет тебе. И родных трое, да еще и одна наполовину родная.

— А что твои тебе сестренку или братишку не сделали?

— Да маман всю дорогу страшный токсикоз долбил. Она о своей беременности с таким ужасом вспоминает, что даже как-то стыдно становится за то, что я как бы невольная причина ее страданий. Поэтому, родив меня, она посчитала, что теперь ее материнский долг исполнен на двести процентов, и больше она через это не пройдет ни за какие коврижки. Хотя тоже неплохо: все мне одной достается. А если маман будет скучно — собаку заведет или кошку. Куда как меньше хлопот, чем с ребенком.

— А где сейчас твои?

— Мать в Швейцарии на курорте, отец то у нее торчит, то в Германии. Очередной проект проталкивает. Трудоголик, он и в Африке трудоголик, как его не назови. Маман ворчит, что он ее одну бросает. Как раз вчера звонила, плакалась.