– Тогда тебе было три года.

– Возможно. Я не помню…

Джордж Даримпл повернул голову к огню, и пламя, осветив его глаза, сделало их похожими на две сверкающие впадины на лице. Мэделин беспокойно заерзала. В этом взгляде было что-то ужасное и пугающее, как будто дед заглянул в адский котел и увидел там такое зрелище, что уже никогда не мог его забыть. Жара становилась нестерпимой. Мэделин вспотела, и волосы на затылке слиплись. Внезапно сэр Джордж заговорил, и голос его окреп, хотя слова он произносил невнятно:

– Есть вещи, о которых ты должна знать… то, что скрывали от тебя. Я говорил твоему отцу, что это неправильно…

Мэделин охватило какое-то чувство нереальности, отчего у нее на мгновение слегка закружилась голова. Скрипучий голос деда, жара в комнате и тайна, окружавшая Камиллу… Неужели всего несколько дней назад она находилась среди изысканного нью-йоркского общества и жила нормальной жизнью? Казалось, она перенеслась в другой век и даже обрела другое обличье: на какое-то мгновение ей представилось, что она стала… своей матерью.

– Что вы хотели мне рассказать, сэр?

Он резко повернулся и снова посмотрел на нее, разглядывая точеные черты лица, большие глаза и густые темные волосы, обрамляющие ее бледное лицо.

– Ты не похожа на Камиллу, – проскрипел он осуждающе. – Ты вся в отца!

– Я знаю. Все Ширманы темные. А какой была моя мать?

Джордж Даримпл потер ладонью свое костлявое колено, как будто оно заныло. Этот беспокойный жест скорее выражал внутреннюю муку, а в глазах его отражались давние воспоминания, о которых Мэделин не имела никакого представления.

– Она была очень красивая. – В его голосе прозвучала такая боль, что Мэделин вздрогнула. – У нее были светлые волосы… почти до пояса… голубые глаза и мягкий нрав… Она была хорошей девочкой.

– Должно быть, вы очень любили ее. Казалось, дед не слышал Мэделин.

– Мой единственный ребенок… – продолжал он. – Я помню тот день, когда она родилась.

Мэделин почувствовала прилив жалости к этому старику, и глаза ее наполнились слезами. Его потеря была и ее потерей с той лишь разницей, что она не могла до конца оценить утрату, в то время как он изо дня в день, находясь в полном одиночестве, ощущал ее в полной мере.

Мэделин опять коснулась его руки.

– Я хотела увидеться с вами раньше, – сказала она. – Непонятно, почему мой отец против нашей дружбы?

– Я старался сблизиться, – резко прервал он ее. – Но Джейк не понимал, что Камилла не хотела причинить кому-либо вред. Просто она сбилась с пути истинного.

Мозг Мэделин напряженно работал: слова деда вызвали мысли, которые никогда прежде не приходили ей в голову.

– Вы хотите сказать, что у нее был любовник? – спросила она. – И Камилла убежала с ним? – Тогда понятно, почему Джейк отказывался что-либо объяснять.

– Нет! Нет! Ничего подобного! – горячо возразил сэр Джордж. Затем он замолчал и откинулся назад, в то время как Мэделин изнемогала от жара, исходящего от пылающего камина, размышляя, уместно ли сейчас задать ему еще несколько вопросов.