– Каково было психическое состояние вашего брата последние несколько недель?

Вопрос был задан очень деликатно, и Нэйтан даже не сразу понял, что он предназначался ему.

– Я не знаю. Мы не виделись несколько месяцев.

– Сколько?

– Наверно, четыре? Когда мы все занимались той дорогой, да, Баб? – Это был последний раз, когда он видел обоих своих братьев, вдруг понял Нэйтан. Баб смотрел на него пустыми глазами.

– Четыре месяца назад, – сказал Ладлоу. – То есть в августе-сентябре?

– Наверно даже еще раньше, – Нэйтан пытался вспомнить. – Вообще-то, стойте. Тогда как раз был первая игра Квинсленда с Уэлльсом[2]. Мы еще о ней говорили.

– Июнь, – произнесли одновременно Ладлоу и Баб.

– Да, наверно.

– То есть шесть месяцев, – сказал Ладлоу.

– Получается, что так. Мы разговаривали по рации иногда.

– Часто?

– Достаточно.

– Была какая-то особая причина, по которой вы не виделись?

– Нет. Не было никакой причины. Я живу в трех часах езды от них. У нас у всех полно дел, – он поискал помощи у Баба, но напрасно. – Ты видел его каждый день дома, что скажешь?

Нэйтан ждал, что Баб пожмет плечами, но тот вдруг задумался. Наконец он вздохнул.

– Кэм был слегка на взводе последнее время.

Нэйтан смотрел на него не мигая. Насколько же все было плохо, если даже Баб заметил?

– На взводе в каком смысле? – Спросил Ладлоу.

И на этот раз Баб действительно пожал плечами. Казалось, он несколько раздражен.