Покончив с последней и самой важной формальностью, оба приятеля ощутили непередаваемое облегчение: наконец-то они могут не участвовать в этом опротивевшем им спектакле, героями которого они оставались целых две недели, и поспешили на борт «Лао-Цзы». На судне находилось еще двести пассажиров, направлявшихся к голландским владениям на Борнео и Яве.

Трехмачтовый корабль «Лао-Цзы» казался весьма странной посудиной и производил скорее отталкивающее впечатление. Прежде всего, в глаза бросалась отвратительная грязища, царившая на судне; экипаж был весьма разношерстным: по всей видимости, его набирали в самых разных уголках света. Небывалое количество различных товаров громоздилось прямо на палубе: массивные тюки, ящики с провизией, мешки риса, клетки, в которых копошилась и пищала целая орда домашней птицы; птичьему гомону вторило жалобное блеяние баранов и хрюканье «эскадрона» свиней, толпившихся у изгороди, возведенной прямо позади рубки; тут же суетились пассажиры и матросы – именно так выглядело судно, готовящееся к отплытию.

При виде этой истинно американской неразберихи Пьер ле Галль, образцовый моряк, привыкший к аккуратности и чистоте французских военных кораблей, скорчил многозначительную гримасу.

– Дурной кучер у этой лохани, бороздящей соленую воду!.. Бездарный поваренок, – прошептал достойный мореплаватель. – Действительно, надо быть настоящим пиратом Китайского моря, чтобы так испоганить плавучую машину. А экипаж! Ты только взгляни на этот экипаж: здесь и индусы в белых куртках, и черномазые жители Африки, прикрытые фиговым листком, и косоглазые малайцы, и еще двадцать пять или тридцать фигляров с косичками… И это матросы?… Нет, скорее это зверинец!

В этот момент с мостика прозвучало сакраментальное «Go ahead»[15] капитана, и корабль отвалил от пристани.

– Надо же! Надо же! – в свою очередь пробормотал Фрике, глядя на старшего помощника капитана, занявшего согласно расписанию место на корме. – Если я не ошибаюсь, это старший помощник, с которым мы имели дело, пока оставались на суше. Что касается капитана… Ха!.. Черт возьми, это тот самый парень, который вчера в игорном доме устроил взбучку банкующему с загнутыми ногтями.

– Да-да, чистая правда, – согласился Пьер ле Галль. – Интересно, чем этот пират занимался последние две недели?

– Вне всякого сомнения, он ошивался на берегу, обделывая свои делишки.

– Во всяком случае, он достоин своего старшего помощника. Что касается последнего, то я не понимаю, как он мог довести корабль до такого состояния. Палуба заросла грязью, свиньи в загоне учинили форменный кавардак, куски угля прогуливаются по всему судну в компании неряшливых тюков; за руль можно браться, лишь надев перчатки, а корабельные шлюпки одна грязнее другой, да еще ко всему прочему забиты какими-то свертками!

– Наш пират экономит место. Трюм и нижняя палуба переполнены иммигрантами, его посудина с трудом вмещает столько людей. Поэтому он предпочитает оставить продовольствие на палубе, чтобы не загружать трюмы.

– Ну что же! Станет только чище, если сильные волны пройдутся по просевшей палубе.

Прогнозы славного малого сбылись очень скоро. «Лао-Цзы», преодолев «Сульфурский канал», миновал острова Сико, Патунг, Чунг и Лантао. Вскоре он вышел в открытое море.

Стоял ноябрь. Время, которое лучше пережидать в надежном убежище; с северо-запада дул муссон, принося с берега туман, клочья которого плавали в воздухе. Море, и так неспокойное в этих местах, бесновалось, накатывая невысокие, но сильные волны. Судно крутилось каким-то невероятным образом, а палуба, на которую то и дело обрушивались тонны воды, быстро превратилась в безымянное болото.

Капитан, уверенный, что все идет наилучшим образом, прогуливался по мостику с довольным видом, ежеминутно сплевывая желтую слюну.

– Да что же это такое! – раздраженно проворчал Пьер ле Галль. – Неужели эта морская свинка не собирается ставить паруса? Это помогло бы выровнять корабль, иначе несчастные люди, заключенные в трюмы, в ближайшее время превратятся в кашу. Сейчас самое время действовать!

В тот же момент прозвучал свисток, и рой китайцев с косичками, пронзительно крича, ринулся к рангоуту,[16] матросы завертелись, словно флюгеры, вокруг бакштагов,[17] удерживая трос зажатым между пальцами ног. Грот, фок и большой кливер были ориентированы левым галсом, и судно прекратило крутиться.

Весь этот маневр, полностью соответствующий пожеланиям Пьера ле Галля, тем не менее совершенно не удовлетворил французского морского волка.

– Ничего не понимаю, – сказал он Фрике, – однако у меня еще нет помрачения рассудка. Мы идем не тем курсом. Сейчас ноябрь. Северо-западный муссон дует уже целый месяц, мы должны идти на Сингапур при попутном ветре. Между тем мы идем левым галсом, как будто бы направляемся к Филиппинам.

– Что ты хочешь, что бы я тебе ответил, матрос? Ты же отлично знаешь, что я ничего не смыслю в управлении парусами.

– Тогда поверь мне, происходит что-то непонятное.