— Как только ты выздоровеешь, то интимный вопрос снова будет актуальным, и даже, наверное, будет намного острее, — Алиса покраснела, — А я не знаю, как его решать.

— Он давно назрел, детка, — хрипло прошептал Ямач, перегнувшись через стол, так что его лицо было очень близко к лицу Алисы.

— Да, я вижу, как ты на меня смотришь, и понимаю, что ты с трудом сдерживаешься. И ты ж не сможешь себя сдерживать вечно! Ты ждешь от меня взаимности, а я не знаю смогу ли я вообще… и если смогу, то когда…. Мне так хорошо с тобой сейчас, когда это пока не надо решать, — Алиса говорила рвано, и от напряжения тяжело дышала.

— Как то я сидел в яме без воды и еды неделю, пока отец пытался меня найти. Так его враги хотели ему отомстить. Знаешь, как я выжил?

— Ямач, ты сегодня решил мне выложить все шокирующие подробности твоей жизни?

— Это только их малая часть! Так сказать тебе, в чем секрет?

— Да!

— Я знал, что отец меня найдет. Знал, что я выживу. Так вот в отношении тебя у меня такое же чувство. Я знаю, что ты уже моя, просто жду, когда ты примешь это, и сама отдашь мне, то, что я желаю взять с момента, когда ты врезалась в меня в клубе, на дне рождения Айше.

— Это был ты? — у Алисы от удивления расширились глаза.

— Видишь, Алиса, это судьба. Ты сама летела ко мне на встречу, пташка моя. Кстати, о чем песня была? Было красиво, но я ни слова не понял.

— Сдаться ты всегда успеешь. Нам для счастья многого не надо. Ты меня не отпускай, — перевела Алиса.

— Не отпущу! — Ямач взял ее за руку.

***

Утром Ямач и Алиса отправились кататься. Ямач сказал Алисе, что всегда катается только на черной трассе, только там в его крови вырабатывается адреналин. Алиса же не имела опыта катания по такому опасному спуску, но Ямач успокоил ее, дав ей ряд инструкций как себя вести на трассе: не разгоняться сильно, тормозить и стараться держаться по центру. При первом спуске у Алисы дрожали колени, и перехватывало дыхание от страха. Ямач умчался вперед и ждал ее внизу, беспокоясь за нее. Спустившись несколько раз по трассе, Алиса чувствовала себя уже уверенно, и скользила почти с той же скоростью что и Ямач, нагоняя его. Ямач радовался ее успехам, каждый раз встречал ее с улыбкой внизу, а потом они вместе поднимались на подъёмнике наверх. Стоя в очередной раз на вершине, он притянул ее к себе и поцеловал:

— Запомни. Я всегда с тобой, даже если я не рядом. Догоняй, детка!

Он сорвался с места и столп снега вырвался из под его лыж. Алиса бросилась за ним. На середине трассы между Алисой и Ямачем вклинился ещё один лыжник, он обогнал Алису и стал теснить Ямача к краю. Когда Ямач был у самого края, незнакомец вытолкнул Ямача с трассы в обрыв. Все произошло мгновенно на глазах Алисы. Она резко затормозила в том месте, где Ямач вылетел с трассы. Алиса сняла шлем, перчатки, упала на колени в снег. Она подползла к краю обрыва и посмотрела вниз. Под обрывом было глубокое ущелье, а в нем непроглядная тьма. Алиса не могла поверить в то, что произошло:

— Этого не может быть! Не может быть! Ямач! Ямач! Нет! Я-М-А-Ч! Я-М-А-Ч! — она кричала, слезы лились по щекам.

От собственных криков у Алисы заложило уши. На ее крики собрались люди. Кто-то звонил в службу спасения, в полицию, кто — то участливо пытался ее успокоить. Она ничего не слышала и не видела вокруг, носом пошла кровь. Алиса ещё долго сидела в снегу неподвижно. На снегу расплылись красные пятна крови. Потом Алису забрали в полицейский участок для дачи показаний. Дать показания Алиса не смогла. Она замкнулась в себе. Она молчала, не всхлипывала, не рыдала, но слезы просто бежали дорожками по лицу. На удивление полиции в телефоне Алисы были всего два номера: Ямача и Молчуна, поэтому они и позвонили Молчуну. Через пару часов приехал Молчун. Он забрал Алису и позвонил Сердару, чтоб сообщить о гибели Ямача, потом купил билеты в Стамбул на самолёт. Молчун напоил Алису транквилизаторами. Когда они приземлились в Стамбуле, он усадил ее в машину и привез в дом Сердара. Сердар вышел к парковке дома и открыл дверь машины, чтоб поговорить с невесткой. Алиса была в забытьи, она смотрела сквозь Сердара.

— Алиса? Что с ней? — Сердар обернулся к Молчуну.

— Она не в себе, Сердар-бей! Вначале рыдала, потом я дал ей успокоительные, теперь она ни на что не реагирует.