— Что? — Алиса не понимала, что он имеет в виду.

— Тот человек, что ударил тебя по лицу местный сутенер. А если б он тебя раньше нашел, чем я? То я б тебя сейчас из-под клиента борделя вытаскивал? А если бы ты дальше вглубь района ушла, то точно бы вышла на отморозков дяди Максуна! А они всегда голодные до женщин. Они б тебя порвали. Это Чукур, Алиса! В темное время суток приличные женщины здесь на улицу не выходят! Сейчас тут только проститутки! И они тоже бояться, но у них работа такая! И ладно б ты одела мужскую одежду, и натянула какую-нибудь кепку, чтоб хоть как то спрятаться. Хотя на тебя мешок одень, ты и в нем будешь хороша. Но, нет! Ты зашла на территорию Чукура в платье с оголенными плечами, с разрезом на бедре! Алиса, тебя в ресторане каждый мужчина мечтал поиметь, но там законы действуют. А тут их нет.

Алиса тяжело задышала.

— Какой был план, детка? Удиви меня!

— Сбежать от тебя! И как можно дальше!

— Ты все-таки, глупая, Алиса! Тебе не сбежать от меня! Побег в торговом центре тебя ничему не научил? Ок, давай я подробно объясню тебе, чья ты жена! Я сын криминального авторитета Стамбула. И хоть отца давно нет в живых, я знаю всех, кто контролирует улицы! Мой друг — комиссар полиции, и значит, у меня всегда есть информация из официальных баз данных. Я владелец и генеральный директор крупнейшей строительной компании, потому знаю владельцев бизнес — империй в этой стране. А значит, я смогу связаться с системами безопасности аэропортов, автовокзалов, морского порта, да чего угодно! Потому у тебя нет шансов, даже если ты хорошо подготовишься к побегу! Но ты сбежала от меня на шпильках, в вечернем платье, без денег, документов и телефона! Я думал, ты поняла, что бежать некуда! Ты ж на том клочке бумажки все варианты перечислила, куда можешь пойти, и все перечеркнула, — При этих словах Алиса удивленно округлила глаза, — Да! Я знаю, что ты там писала! Так что ты забыла в Чукуре?

— Я думала отсидеться пару дней, а потом найти врачебную миссию — они помогают бедным здесь. Они б помогли мне, — тихо прошептала она.

— Как? — раздраженно спросил Ямач.

— Помогли бы мне покинуть страну!

— Детка, как это возможно без документов? Они б смогли сделать тебе поддельные?

— Нет! Я б восстановила документы и развелась с тобой! — Алиса нехотя словно выплевывала ему слова. Она не хотела признаваться в своих намерениях, но Ямач загнал ее в угол.

— Как только ты бы стала восстанавливать документы, я б об этом узнал. Ни один адвокат тебя со мной не разведет! Как только они услышат мою фамилию, они откажут тебе и сообщат мне о том, что ты к ним обратилась! Алиса, я же говорил тебе в машине, смирись! Смирись, потому что в попытках удрать от меня, ты погибнешь! И это я тебе не угрожаю, ты сама все сделаешь! Вот как сейчас! Посмотри на себя!

Алиса опустила глаза в пол. Ямач опять схватил ее за подбородок, и поднял ее лицо, чтоб она смотрела ему в глаза:

— Ты ошибочно воспринимаешь мои принципы — не насиловать и не бить женщин — как слабость! Ты забываешь, что у меня есть отморозки, которые могут сделать это по моему приказу! Трахать тебя я никому не позволю, но вот второе — наказать тебя поркой ремнем это вариант. В этот раз тебе итак досталось, потому я тебе ничего не сделаю. Но, клянусь, если ты еще раз выкинешь что-то подобное, я тебя отправлю к такому воспитателю. Ты поняла меня? — Спросил Ямач, поднимаясь во весь рост и засовывая руки в карманы, — Не слышу ответа! Ты поняла?

Алиса сидела у его ног, запрокинув голову вверх, и смотрела ему в глаза. Она молчала. Она только сейчас поняла насколько беспросветно ее положение. Пока Ямач говорил, надежда освободиться от него таяла. И при его последних словах она умерла окончательно.

— Алиса, если ты сейчас мне не ответишь, то ты уже сегодня познакомишься с воспитателем. Жена должна быть покорной! И я добьюсь этого любыми методами! В последний раз спрашиваю, ты поняла?

— Да! Я все поняла, — обреченно сказала Алиса и опустила голову.

— Что ты поняла?

— Я поняла, что бежать некуда. Я буду послушной, — последняя фраза далась Алисе нелегко. Она признала поражение и сдалась на милость победителя.

Ямач стоял и смотрел на нее сверху. И именно с этого ракурса она казалась еще более хрупкой и беззащитной. Он понимал, что только что он окончательно сломал ее. Радости от достижения цели не было. Скорее злость, что по-другому не смог заставить ее подчиниться. По-другому — без вот этой погони, без угрозы физического наказания. Сейчас ему хотелось пожалеть ее, погладить по голове, приложить лед к щеке, которую ударил этот ублюдок, которому Ямач уже успел руку сломать. Но этого сделать было нельзя, потому что надо было быть с ней жестким, чтоб она усвоила урок.