- Выпусти меня. Пожалуйста, я прошу тебя, выпусти меня.

Слушая нотки страха в его голосе, Кэсси обнаружила, что к ней возвращаются воспоминания о том событии. Она вспомнила те моменты своего давно забытого прошлого, которые глубоко похоронила в недрах своей памяти.

У неё вдруг возникло такое странное чувство, будто это она была внутри этого шкафа. Она точно знала, каково было там находиться. Как маленькая полоска света сначала сузилась, а затем и полностью исчезла, когда дверь закрыли, оставив её в гнетущей, удушающей тьме. Как шкаф внезапно начал казаться ей слишком маленьким, чтобы вместить её вместе с её паникой, и не важно, насколько сильно она кричала, ей казалось, что её крики никогда не выйдут за пределы той толстой двери.

Кэсси знала, что её отец стоит за той дверью, потому что слышала, как он кричит, даже если она и не могла точно разобрать, что именно он говорил. Это было неважно. Он был зол, а она вела себя плохо, и поэтому он притащил её наверх и затолкал в этот большой, тёмный шкаф, а затем закрыл дверь.

Кэсси вспомнила, что потом он ушёл. Она ждала внутри шкафа, казалось, несколько часов, пока у неё не заболело горло от криков, а её пятки не были разбиты до ссадин, когда она била ими в дверь, отчаянно пытаясь её открыть. Там практически не было воздуха, было очень жарко, и ей приходилось сражаться за каждый вдох.

Её отец не выпустил её оттуда. В конце концов, наверх поднялась Джеки и освободила Кэсси.

Внезапно, не в силах продолжать это наказание, Кэсси отошла от шкафа и открыла дверь.

Марк, полностью побеждённый, лежал на полу, совсем как она тогда. Он вылез, моргая от дневного света, и Кэсси вспомнила, каким мог быть свет после той удушающей темноты. Он причинял боль, и она едва могла открыть глаза хоть на мгновение.

Лицо Марка было опухшим и мокрым от слёз, он казался более подавленным, чем она могла бы себе даже представить.

Когда мальчик проходил мимо, он что-то пробормотал, чего Кэсси не смогла разобрать.

Антуанетта вскочила на ноги и попыталась обнять его, но Марк оттолкнул её и вышел из комнаты, повернув в направлении своей спальни.

Антуанетта и всё ещё рыдающая Элла молча последовали за ним.

В ужасе от полученной травмы, Кэсси вспомнила, что тогда тоже оттолкнула сестру.

Она сильно толкнула её, Джеки закричала и упала вниз, в темноту.

Кэсси яростно помотала головой. Она снова путала воспоминания со снами. Этого не было. Она оттолкнула Джеки, но это был лишь слабый, нежный толчок. Она не стояла на краю оврага. Она не пыталась спастись, хватаясь за воздух своими руками с красным маникюром на пальцах, когда падала.

Кэсси закрыла дверь шкафа, и когда она это сделала, то обнаружила, что весь её предыдущий гнев испарился. А на его место пришло чувство вины.

Она пыталась сказать себе, что её действия были оправданы, что эти дети вели себя настолько дико, что им требовалась серьёзная дисциплина. Что Марку не будет особого вреда от того, что он пару минут провёл в шкафу, а Антуанетта более чем заслужила ту пощёчину.

Но это не помешало ей осознать, что именно чувствовала она, даже если и пыталась отстраниться от реальной действительности.

Она повела себя в точности так же, как это сделал её жестокий отец.

Она потратила годы, пытаясь убежать от него и забыть о его существовании. Кэсси твёрдо верила, что она лучше него и что она, в любом случае, была жертвой, а не угнетателем. Но ничто из этого ей не помогло.