Тот говорит:
– Здравствуйте, ваше святейшество. Я такой-то, из Москвы.
– Очень приятно, – говорит папа. – Как дела? Неплохо, надеюсь?
И, не дождавшись ответа, переходит к следующему. Потом к третьему, пятому, десятому.
Мой товарищ повертел головой – а папы уже нет.
Он спрашивает какого-то кардинала:
– Пардон, а когда начнется аудиенция?
Кардинал говорит:
– Всё.
Не разобраться
В метро, в переходе с «Театральной» на «Охотный Ряд», стояла юная женщина с бледным лицом. У нее на руках был грудной младенец. К одеяльцу была пришпилена надпись: «Люди добрые! Помогите выжить!» Так она стояла года четыре. Или шесть. Младенец все эти годы оставался грудным. Думаю, он и сейчас грудной.
Что у нее в голове? В смысле, в сердце?
А что в сердце у человека, меняющего ночлеги каждый день, но не потому, что он нищий бродяга, а потому что настолько богат, что искренне боится убийц – вот сейчас они влезут в окно, со своими толстоствольными заглушенными винтовками… птю-ю! птю-ю!.. и поэтому лучше поспать в самолете.
Есть люди, которые говорят, что
Клавдий Элиан в своих «Пестрых рассказах» приводит такой случай.
Александру Македонскому привели человека, который до того навострился, что с трех шагов попадал маковым зернышком в игольное ушко. Он продемонстрировал великому царю свое умение и спросил, чем царь вознаградит его. Александр Македонский, подумав немного, приказал подарить ему мешок мака и сундучок иголок, и прибавил: «Упражняйся и далее в своем прекрасном искусстве, о благородный метатель маковых зерен в игольные уши!»
Подобные слова сказал бы я тому, кто совершенным образом разбирается в людях. «Иди на стадион в день матча „Спартак“ – „Арсенал“, – сказал бы я, – крути головой и рассматривай публику…»
Ибо человек, который
Так что лучше жить, не шибко разбираясь в людях, изумляясь их глупости, черствости, неблагодарности, жадности – а также их уму, отзывчивости, ласке и щедрости.