– Назови хотя бы одну известную личность, которая не прошла бы через развод.

Пришлось признать, что он прав. Практически все актеры и актрисы, которые были у меня на слуху, хоть раз, да развелись. Да что там, мои собственные родители не сумели сохранить свой брак, а мать Лили и вовсе превратила это в олимпийский спорт.

– Но это не самое удачное доказательство, – запротестовала я. – Знаменитости – не такие, как все, ты же знаешь.

– Ну, я бы с этим поспорил. Я встречался как-то с одной достаточно известной актрисой, и дуршлаг, которым она в меня швырнула, показался мне вполне реальным.

– А с чего вдруг она стала кидаться кухонными принадлежностями?

– Не исключено, что ей не понравилась моя концепция любви. А может, она просто ненавидела этот дуршлаг.

Я снова рассмеялась. А потом оглянулась и увидела, что огни курорта сияют вдали крохотными точками. За всей этой болтовней я и не заметила, как далеко мы зашли.

Неподалеку от нас высился заброшенный дом. Было видно, что здесь давно не живут. Лоза заплела провалы окон, а пальмы проросли прямо сквозь крышу. Не дом, а скелет с пустыми глазницами. И все же было в нем что-то трогательное, неуловимо притягательное.

– Пошли посмотрим, что там внутри. – Махнув мне рукой, Крис решительно зашагал вперед. Дом был выстроен в типично мавританском стиле. Широкие веранды с внушительного вида колоннами, крыша с навесом… Представляю, как здорово это смотрелось, когда здесь еще жили люди.

В заброшенных домах всегда есть что-то жутковатое. Не зря же многие фильмы ужасов начинаются с того, что компания подростков находит в лесу какую-нибудь заброшенную хижину… а уже в следующей сцене льется кровь и раздаются жуткие вопли.

В доме мне стало совсем не по себе. Пол усыпан обломками мебели, стены изрисованы. Под ногами похрустывают сухие листья и бог знает что еще. В дальнем конце – лестница на второй этаж.

– Не оступись. – Взяв меня за руку, Крис начал взбираться наверх. Я послушно полезла следом. Добравшись до площадки, мы осторожно заглянули за угол.

– Ого! – глаза Криса заблестели. – Что тут у нас такое?

А там, прямо на полу, сидело с полдюжины подростков, лет по четырнадцать, не больше. Усевшись в кружок, они играли в бутылочку. Мы с Крисом в полном молчании наблюдали, как прыщавый юнец с брекетами крутанул бутылочку, и та указала на симпатичную брюнетку. Эти двое смущенно уставились друг на друга, но друзья немедленно начали их подбадривать. Я невольно поморщилась, наблюдая за тем, как парочка обменялась худшим в мире поцелуем – должно быть, первым в их жизни.

Мы с Крисом с трудом сдержали смешок.

– Смотри, что сейчас будет, – шепнул он мне на ухо и выскочил из-за угла.

– Что это еще такое? – прогремел он на весь дом.

Подростки бросились врассыпную. Какая-то девочка принялась верещать, словно заезженная пластинка:

– Только родителям не говорите! Только родителям не говорите!

Я рассмеялась.