— О, моя Дженни! Вот так сюрприз! Моё золотце! Присаживайся к нам! — глаза мамы уже взбудоражено блестят, и эта дурацкая улыбка. Признаться честно, мне неудобно, даже стыдно перед Тайвином. Мне не хочется выглядеть такой жалкой.

— Мэм, вы пойдёте с нами! — вдруг скомандовал он, беря мою маму под локоть. — А вы, господа, захлопнете пасть и будете сидеть тихо, если не хотите, чтобы вашу забегаловку закрыли на хрен! Я два раза не повторяю! — о, да, он умел давить голосом и взглядом, подчиняя себе людей. Поэтому моя мама, послушно сжавшись, пошатываясь пошла к выходу. Где Тайвин снова взяв её под локоть, потащил к машине. Сев на переднее сидение, я назвала адрес и почему все десять минут пока мы ехали, сидела с опущенной головой. Неловкость усилилась, когда мы остановились рядом с нашим домом.

— Я … мне нужно уложить её в постель.

— Я подожду, — спокойно отвечает он, упрямо не видя причины расстаться. — На кухне. Ты ведь пригласишь меня войти?

Он действительно ждал меня на нашей маленькой кухоньке, глядя в окно, не решаясь присесть.

— Чаю? — неуверенно произношу я, застыв на пороге. Тайвин кивает и я иду ставить чайник. — Она не всегда была такой. После того, как погиб мой отец, работавший на Рубена Таджи, нашего мэра, мама просто сломалась. …Видно, не так ты себе представлял свою игру? 

Меня удивило, как он посмотрел на меня. Долгим задумчивым взглядом, без капли заносчивости, без тени иронии. Будто в действительности зная, что я чувствую на самом деле.

— У каждой игры своя история. Её нельзя запланировать. В этом и прелесть. Значит, встретим рассвет на твоей кухне. Жаль, что он наступит так скоро, — Тайвин уселся к окну. И на любимом месте Джека он смотрится куда эффектнее. — Чему ты улыбаешься, Дженни?

— Да так, оцениваю нереальность, — пожимаю плечами. — С сахаром?

Он не дал мне сесть напротив него или рядом. Он усадил меня к себе на колени. …Это так странно молча пить чай, рассматривая друг друга.

— Когда на горизонте забрезжит новый день, твоя проблема уйдёт? — серьёзный вопрос, но при этом мои губы трогает улыбка, потому что в результате рассматривания его лица — я обнаружила едва заметные веснушки на его скулах. Очень сложно представить его сейчас озорным конопатым мальчишкой, которым он когда-то видимо был, но я всё-таки попыталась вот и заулыбалась.

— Нет, это я уйду. А проблема останется на своём месте, — вздыхает Тайвин, отводя взгляд. Меня уже начинает мучать любопытство, выкручивая мой бескостный язык, чтобы попробовать ещё раз спросить его об этом. — Давай не будем к ней возвращаться, словно её и не было, — удивительно как его слова совпали с моим мысленным вопросом. На минуту мне показалось, что он жутко несчастен, невзирая на этот лоск, деньки и показную успешность. Но лишь на минуту, а затем я снова вспомнила, что этот парень собрался со мной играть, позарившись на мою девственность. Что ему плевать, что я чувствую сейчас или буду чувствовать потом. Что он любит лишь себя. И что меня должны волновать мои собственные проблемы, а не его.

Он мгновенно уловил во мне эту перемену, словно у меня на лбу бегущая строка моего мыслительного процесса.

— Я знаю, чего сейчас не хватает на этой крохотной кухне, — поднимая меня, поднимается сам. Пару манипуляций и через несколько секунд из его телефона звучит музыка, именно та песня, которую я исполняла позавчера со сцены его ресторана. — Потанцуем? — в ответ на эту обворожительную улыбку, даже наш холодильник полез бы с ним танцевать. Настоящий дьявол, умеет искушать, подкупать, забывать всё на свете и млеть от одного его взгляда. Мне льстит, что он выбрал именно эту песню, мне приятно, то она есть в его плейлисте. Мне нравится обнимая его, двигаться с ним в медленном танце, осторожно топчась в пределе двух квадратных метров. «Не плачь, вспомни наш поцелуй! Жизнь не так плоха. Прошу тебя, крошка, улыбнись! Прямо сейчас, ведь мир пьёт радость из твоих глаз!» — поётся в песне и Тайвин безотрывно смотрит мне в глаза. Зачаровано или очаровывает? А я идиотка борюсь с сумасшедшим желанием поцеловать его в этот самый момент, балдея от того, что он снова крепко прижимает меня к себе. Такого наша кухня ещё точно не видывала! …Но, если я хочу сохранить крупицы здравого рассудка и не уронить к его ногам своё сердце, мне нужно сопротивляться этому притяжению. Влюбляться нельзя ни в коем случае! Категорически противопоказано! Поэтому маленькая отчаянная мышка будет храбро отбиваться от этого опытного льва. Скоро рассвет. Не пойму мне грустно или радостно? Ощущения и чувства так спаялись, что кажется сейчас я не отличу сладкое от солёного. И всё из-за него.

— Радует, что в чём-то ты не идеален. Танцевать приходилось в жизни не часто? — жёстко сражаюсь я с его притягательностью.

— Всего пару раз. Я не любитель. Для меня это должен быть какой-то особенный момент. Первый раз я танцевал со своей матерью, она, собственно, меня и научила, мне тогда было около шестнадцати. Затем …была одна девушка, сестра моего друга. И вот теперь ты, — конечно мой выпад отбит, и я повержена. В пух и прах.