А в универсам тоже пришли новые трудные времена, систему самообслуживания отменили уже год как, каждый прилавок теперь торговал самостоятельно, чеки они тоже пробивали только для себя, так что если ты хотел взять, допустим, хлеб, молоко и рыбу, то три разных чека тебе пробивали… ладно хоть очередей нет, они в прошлом остались, сейчас у нас дефицит не товаров, а денег. Рыбу брать не стал, молоко тоже, купил конфет и пряников к чаю.
А на самом входе в наш институт меня поймал заведующий всем нашим отделением автоматизации Андрей Наумыч Гинденбург (ага, как дирижабль… про него даже песня такая была, на мотив «В гостях у сказки» – это настоящий жмот говорящий, а на цепи сидит Наумыч-змей»). Был он в благодушном настроении и кличку свою на этот раз не оправдал – предложил мне поучаствовать в обслуживании учебных компьютерных классов, под патронажем нашего НИИ закупили их штук пять в разные школы района, есть клетка под сисадмина, половину могу тебе дать… 10 тыщ в месяц… часа 2 в день займет… договорились.
А только я вошел в свою лабораторию, звонок еще по мою душу грянул – это был Паша Коверин, одноклассник и человек трудной судьбы, ему позарез нужен был блок управления игрушечными автомобилями, вот прям завтра, и чтоб с защитой от короткого замыкания, деньги против блока, 10 тыщ. Согласился, чо, хоть и не совсем мой профиль, но сделаем как-нибудь, надо ж, день какой удачный… но тут я вспомнил о Юрике и загрустил – надо идти к нему с нехорошими новостями. Что делали в средние века с гонцами, приносившими дурные вести, думать не хотелось – надеюсь, не сварит он меня в кипящем трансформаторном масле…
Юрик выслушал мою сбивчивую речь молча, глядя в экран с Юниксом, уточнил только одну деталь:
– Как, говоришь, их звали-то?
– Того, кто поумнее Бакс, второго Башка. Сказали, что они ворошиловские оба…
Юра побарабанил пальцами по столу, потом начал орать, брызгая слюной… никогда я его в таком состоянии не видел – я оказался виноват и в том, что сразу не позвонил, и что не свалил, пока они с Гришей там разбирались, и что вообще поехал туда, это тоже оказалась моя дурацкая инициатива по его мнению. Итогом его ора стал листок бумаги на соседнем столе:
– Пиши заявление по собственному, мне такие работники нах не сдались!
Пожал плечами, сел и накатал, не очень и жалко-то, времени больше свободного останется. Спросил, на выходе:
– На стрелу-то пойдешь или как?
Юрик ничего не ответил, опять уставившись в экран с Юниксом. Ну это уже не мои проблемы, подумал я и решил заскочить в страховую компанию, бумажки отдать и новый может какой заказ взять. Они недалеко от нас сидели, на набережной, отжали помещение у какого-то проектного института. При входе две памятные досочки висят, одна Попову Александр Степанычу, другая Бонч-Бруевичу, они здесь поднимали отечественную радиоэлектронику в далекие двадцатые годы. Захожу в приемную к Степан Андреичу, да, у него уже и приемная своя есть, а фамилия у него довольно редкая – Булгар… неБулгаров и не Булгарин, а вот так, окончание отвалилось где-то по дороге.
В приемной столпотворение, человек десять сотрудников по разным углам сидят и напряженно о чем-то размышляют.
– Степан Андреич на месте? – шепотом спрашиваю секретаршу Надю.
– Не будет его сегодня, – таким же шепотом отвечает мне Надюша.
– А что это у вас тут такое? – продолжаю допытываться я.
– Мозговой штурм… слоган для нашей компании сочиняем…
Тут встает значит у дальней стены паренек и начинает декламировать:
– Посреди родных берез встал как якорь наш Утес.
– А почему как якорь? – спрашивают у него, – он что, двигаться другим не дает?
Паренек смешался и сел. На смену ему пришла девочка от окна: