– Они и мои друзья тоже. Забудь ты про машину, поедем домой на такси, а завтра заберем авто. К тому же мне не кажется, что день рождения моей дочери – это неподходящий случай начинать нудный разговор о чертовом разводе. Мы сегодня собрались, чтобы хоть немного повеселиться, Марисса!

– Во-первых, для веселья алкоголь не нужен, ты и сам так говоришь. Послушай, если мы сейчас уедем, ты сам будешь меня благодарить завтра утром, что у тебя башка не трещит с похмелья. А после кроссфита тебя же так и распирает от энергии. Ты же обожаешь кроссфит, тебе же нравятся тренировки, забыл? Не поддавайся ты сейчас минутной слабости только потому, что здесь бесплатно наливают дешевое пойло. А во-вторых, ты несправедлив, когда говоришь, что я всегда в тебе разочаровываюсь и что мне не угодишь. Я такого никогда не говорила и мне жаль, что ты так это чувствуешь. Наконец, по мне веселиться – это не значит сидеть в компании старой карги Эллен и таких же, как она, потрепанных жизнью неудачников, которые только и знают, что жалуются на своих тупых детей! – выдала Марисса.

На этом моменте я поняла, что хватит подслушивать, а то не ровен час услышу что-нибудь более нелицеприятное про себя. Довольно того, что меня назвали старой каргой! Так вот как я выгляжу в глазах других? Старой каргой? Мне не кажется, что я все время говорю о своих детях, мне самой от них уже тошно. Прежде чем Марисса вдохнула воздуха для очередной тирады, я с шумом открыла дверь и зашла внутрь, Саймон от неожиданности аж вздрогнул и быстро сказал: «Марисса, прекрати!»

– А вот и мы! – радостно насколько могла сказала я и поставила коробку с вином на стол. – Кому качественного бухла? Я ж не старая карга, чтобы спотыкач глушить стаканами, ха-ха-ха!

Марисса сделала вид, что пропустила мою фразу про старую каргу мимо ушей и даже как бы немного смутилась, а Саймон молчал и не знал, куда деваться.

– Давай я открою, Эллен! – предложил он.

– Не надо! Я сама в состоянии открыть бутылку, – резко пресекла я его попытки помочь. – Вина, Марисса?

– Нет, – надулась Марисса.

– Марисса сейчас уходит, – объявил Саймон.

– Мы сейчас уходим, – с нажимом сказала Марисса.

– Да нет же, я остаюсь и выпью еще со всеми, а потом помогу Эллен с уборкой, – Саймон обвел взглядом весь тот бедлам из пицц, стаканов, тарелок и прочего мусора, оставшегося после молодежной тусы. – Ты поезжай, я потом на такси приеду.

– Саймон, вот честно, не нужно помогать, – сказала я. – Я сама все приберу. Вы езжайте домой с Мариссой.

– Нет, – запротестовал Саймон. – Будет нечестно оставлять тебя один на один с этим бардаком после тусовки.

– Поверь мне, я к этому уже давно привыкла.

– Нет, я останусь, дождусь, когда молодежь вернется, мне надо удостовериться, что никто из них не упился и не убился, – благонравно ответил отец Саймон. – И тебе помогу, вдруг кто из них разбушуется.

– Повторяю, ничего не надо, я сама справлюсь, привыкла уже. Они же у меня каждый раз на выходных ночуют, а не у тебя, хотя должны были бы. Бывает, что у них иногда башню сносит, но у меня в арсенале куча бумажных полотенец и салфеток припасено, да еще очистители для ковролина есть. Вы оба поезжайте домой, не переживайте за меня!

Да уж, валите-ка восвояси, вы, двое самодовольных сволочей, я хочу со своими друзьями выпить нормально, без ваших осуждающих взглядов, а то я же старая карга, которая два слова связать не может, только и делает, что ноет и скулит про своих детей, а вам этих фрустраций не понять, потому что у тебя, Марисса, детей нет, и для тебя каждый родитель – просто УГ, и Саймону тоже никогда не понять моих жалоб, потому что он всегда все сваливал на меня, скотина. Видишь ли, дети у него живут все выходные (выходные, как же!). Он их забирает в субботу в обед, везет в пиццерию на ужин и возвращает в воскресенье в полдень.

Всякий раз, когда у детей какая-то вечеринка, ночевка или еще что, они сами ни за что не поедут к Саймону, а всей толпой валят ко мне, или же я должна шоферить всю ночь и развозить эту ватагу оболтусов по домам, потому что Саймон их достанет своим нудежом, ведь у него же кроссфит по утрам, что уж! Я не только сама бутылки открываю, я и со всем остальным по жизни справляюсь одна, в одиночку, мать твою! И если временами меня накрывает тоска и мне тошно и хочется, чтобы хоть кто-то был рядом и помог, я всегда знаю, что на самом деле мне никто не нужен и я сама со всем справлюсь, прямо как Маленькая Красная Курочка из сказки.

Понятное дело, что ничего из этого я вслух не сказала, а то Марисса и вправду подумала бы, что старая карга совсем умом тронулась, а Саймон бы начал приводить примеры тех разов, когда он был образцовым папочкой, брал на себя ответственность за детей и ничего на меня не сваливал, но ведь, если вдуматься, если ты приводишь примеры образцового отцовства, то значит, ты эти случаи запомнил и их можно по пальцам пересчитать, да и плевать мне на твои примеры. День рождения Джейн и наш с ней разговор до этого как-то сильно подействовал на меня, да еще слова этой крысы Мариссы, что я старая карга, задели за живое сильнее, чем хотелось, так что если Саймон сейчас начнет мне говорить что-то, то я не выдержу и разрыдаюсь, начну орать: «ЭТО НЕЧЕСТНО!» – прям как малыш Эдвард. И, весьма вероятно, брякнусь оземь, начну сучить ногами, лягаться и визжать как поросенок, очень надеюсь, что не обделаюсь при этом от натуги, как это обычно делает малыш Эдвард.

К счастью, в этот самый критический момент на кухню зашел Колин.