Я с детства привыкла относиться к представителям этого народа, так скажем, с небольшими предосторожностями. Всю историю помню смутно, в памяти осталась лишь атмосфера парка аттракционов и взгляд той черноволосой женщины, которая подошла ко мне и крепко схватила за руку, стоило тете Ингрид отлучиться лишь на минутку за билетами на карусель.

- Как интересно. – Пробормотала тогда она.

И я испуганно выдернула свою пухлую ручку из ее шершавой руки.

- Про таких, как ты, - сказала женщина, бледнея, - мне все известно. Тебя убьет любовь. – Она попятилась. – Убьет!

- Убирайся отсюда! – Выкрикнула ей в лицо подоспевшая вовремя тетя Ингрид. Она присела на корточки и стала меня осматривать. – Она трогала тебя? Что эта женщина сказала?

- Если хочешь жить, убей его сама! – Прокаркала цыганка и скрылась в толпе.

Случай быстро забылся, но эти слова засели глубоко в моей душе.

«Тебя убьет любовь» - что это означало? Книги о любви, которые я таскала из библиотеки Ингрид, твердили, что любовь ранит, причиняет боль, терзает и прочее-прочее-прочее. Знакомясь с их содержанием, я примерно догадывалась, чего следует ожидать в будущем, если не повезет влюбиться в кого-то. Но убивающая любовь – это звучало действительно пугающе. Может, именно поэтому и запомнилось?

- Ты чего? – Девчонка наклоняется вперед и машет перед моим лицом руками. – Зависла?

- Я… - Мне приходится прочистить горло. – Я… нет. Простите.

- Неместная? – Хмурится она, разглядывая мою сумку. – Все валят отсюда. Не понимаю, что может заставить человека по доброй воле приехать  в забытый богом город дождя и ветра?

- Вы не подскажете, как мне найти этот адрес? – Спохватившись, я протягиваю ей листок.

Девчонка сует бумажку под тусклый свет фонаря.

- Как интересно. – Ухмыляется она. «Опять эти слова». И заметив, как я напряглась, тут же отмахивается. – Дальше по дороге. До конца, не ошибешься.

- Спасибо. – Выхватив бумажку, я спешу прочь.

Ветер завывает в вершинах сосен, по дороге стелется туман. Близость леса заставляет меня испытывать почти первобытный ужас и напряженно вглядываться в зияющую меж могучих стволов темноту.

Постепенно мостовая сменяется асфальтом, дорожка становится ровной, сумка перестает подскакивать, и колесики больше не дребезжат, но тишина вокруг и отголоски звуков с площади кажутся от этого лишь более зловещими. Наконец, я вижу, как вдали уже маячат дома, и не удерживаюсь от того, чтобы  ускорить шаг.

Как раз в этот момент рядом со мной раздаются тихие голоса.

- Послушай меня. – Настойчиво говорит мужской голос.

Я останавливаюсь и смотрю на них.