– Не сомневаюсь в этом. Все в порядке? – Элли отрывает глаза от экрана. Ее умное лицо, всегда готовое к улыбке, выражает заинтересованность – она готова обеспокоиться, но не любопытствует.

Я киваю и чувствую облегчение оттого, что она не задает дальнейших вопросов. Не хочу врать и придумывать какое-то оправдание про визит к стоматологу или что-то вроде того. Я смотрю на свои часы.

– Мне пора приступать.

– Ага, хватит бездельничать, – говорит она с ухмылкой, возвращаясь к своей работе.

Моя голова готова взорваться. Единственный способ пережить этот день – отвлечься на работу. Я поднимаю трубку, чтобы назначить встречу начальника Консультационной службы по социальным пособиям с отделом прав на благосостояние местного совета. Потом я назначаю свою встречу с местным ответвлением «Возраста СК»[2]. У нас постоянная вереница людей, которым требуется совет, но Тома не появляется. Каждый раз при виде клиента я понимаю, что выписанный чек решит или уж точно облегчит их проблемы. Я никогда так отчетливо не осознавала силу денег, и, несмотря на мои старания не думать об этом, обращаю на это внимание. Меня начинает тошнить от чувства ответственности. Примерно в одиннадцать я встаю, потягиваюсь и иду в комнату – немногим больше шкафа, – она служит как помещение для отдыха. Роб и Джуди выжидают возле закипающего чайника.

– Везунчик, хотела бы я быть на его месте! – восклицает Джуди. – Ты слышала, Лекси? Кто-то из местных выиграл в лотерею.

Я замираю и не знаю, как ответить. К счастью, Джуди и не ожидает от меня ответа. Как и многие ее вопросы, этот был риторическим, ей не составит труда ответить на него самой.

– Купил билет на нашей улице, представляешь? В WHSmith. Как раз там, где я покупаю свои, если утруждаюсь. Что случается редко, когда я чувствую себя удачливо. Не на этой неделе, а жаль! Это могла бы быть я.

– Ну, только если бы ты выбрала такие же номера, – отмечает Роб.

Джуди продолжает, не отвлекаясь на этот факт:

– Разве можно поверить, что мы могли пройти мимо победителя на улице. Задеть его и даже ни о чем не догадаться. Семнадцать и восемь миллионов фунтов! Представьте себе! Счастливчик.

– Как ты узнала, что билет купили недалеко? – спрашиваю я, чувствуя пробегающий по спине холодок. Я не привыкла хранить секреты. Обычно я как открытая книга, которую любой может прочесть.

– Прочитала в интернете. В местной новостной ленте.

– Но откуда они узнали? – резко спрашиваю я. – Я имею в виду, если семья решает не предавать выигрыш огласке, эти детали хранятся в секрете.

Я знаю это из моего субботнего разговора с работниками лотереи. Джуди внимательно изучает меня, я краснею. Обычно я не говорю резко, и, должно быть, кажется странным, что я так хорошо знаю процедуру. Выдала ли я себя? Я расслабляюсь, когда Джуди заливается смехом.

– Ты завидуешь? Ну, если ты права насчет этого, тогда я полагаю, что победитель решил предать все огласке.

Я качаю головой. Это не то, на чем мы сошлись. Может, кто-то из детей проговорился? Уже? Они были вне поля моего зрения всего несколько часов.

– Я думаю, они скоро объявят имя победителя. Только подумай, это может быть кто-то, приходивший к нам за помощью.

– Извините, что прерываю, – говорит Хайди. – Там к тебе пришел какой-то парень из Восточной Европы. Я спросила его, могу ли я помочь, но он сильно настаивает на разговоре с тобой.

Я бросаюсь вон из комнаты отдыха, спеша улизнуть от Джуди и ее догадок. Я вижу Тома, сидящего у моего стола с теперь уже знакомым мне мрачным и решительным выражением лица, и чувствую, как меня захлестывает волна собственничества и привязанности. Это нельзя назвать строго профессиональным, но я говорю себе, что в этом нет ничего плохого, я могу это контролировать. Мне становится жарко, а потом холодно – словно бы кто-то прошелся по моей могиле, как описала бы моя бабушка это ощущение. Предупреждение. Внезапно я уверена, что не могу поделиться тем, что узнала в пятницу. Даже если мы гнались за этим вместе, даже если ему отчаянно нужно возложить на кого-то вину. Именно поэтому и не могу. Это знание ошарашит его. Знание имени владельца, а также и того, что он не понесет наказания, может подтолкнуть Тома сделать глупость. Он может захотеть напасть на этого человека, убить его. Это звучит чересчур, но Тома, как и я, верит в справедливость, и ему все равно, насколько несправедливым ему нужно быть, чтобы добиться ее. У меня есть решение. Я могу защитить Тома. Выигранные мной деньги можно использовать во благо.