Его руки резко разжимаются и меня тут же ловит Лев. Реакция Льва по сравнению с Маратом детский сад… Я никогда не видела друга таким. Он обезумел. Сошёл с ума… Лев держал меня за спиной, а в один момент просто отвёл в ванную комнату:
— Чтобы не случилось, не выходи! — целует меня в лоб и закрывает дверь.
Было такое чувство что там происходил Армагеддон. А в моей голове проносилось тысячу мыслей. И было лишь одно: я не переживу, если Марат отправит меня на аборт. Через некоторое время раздаётся стук в дверь. Открыв её, я чуть не потеряла сознание. Марат и Лев представляли из собой сплошное месиво: кровь, ссадины, гематомы.
— Вы что придурки с собой сделали? — ахаю я.
— Прости… — Марат таращится в пол, а Лев куда — то в сторону.
— З…зачем? Марат? Лев?
— Так получилось… — оправдывается Лев.
— Что получилось? — ору уже на них. — Вы вообще неадекватные?
— Кто он, Мира? — спрашивает Марат.
Я огибаю его и чуть ли не теряю сознание, увидев погром, который они совершили. Аккуратно ступаю по полу, потому что на нём не только щепки, но и осколки стёкол.
— Я, конечно, догадывалась, что вы неадекватные, но не настолько же! — вместо страха во мне поднимается злость на них. — Я это всё убирать не буду! Нанимайте службу или сами! Мне плевать!
— Мира, кто это? Тебя изнасиловали? — мужчины следуют следом.
Резко поворачиваюсь к ним.
— А сразу нельзя было спросить? Зачем всё это устраивать? ВЫ в своём вообще уме?
— Мира…
— Марат и Лев! Скажу раз и больше повторять не буду! Я добровольно занялась сексом с мужчиной, после которого произошло то, что произошло… — кладу руку на живот. — Аборт делать не стану. Говорить имя мужчины так же. Если вас это не устраивает, то я прямо сейчас собираю вещи и испаряюсь с вашего горизонта. Брюхатая неизвестным, родителям я уже не нужна, — развожу руки в сторону и задерживаю дыхание, ожидая их реакции.
— Ты нам нужна, — тут же отвечают мужчины.
— Вот и замечательно.
— Но ты же понимаешь, что мы не оставим это? — тут же начинает Марат.
— Понимаю, но вы не ничего не накопаете. Не тратьте время, — закидываю в кофемашину зёрна. — Почему нельзя было сразу поговорить?