Слова формируется на языке как горные вершины в результате столкновения тектонических плит миллионы лет тому назад. Кажется, это она — источник какого-то звука, но какого? Она держится за края кровати очень крепко, на выпрямленных руках.

— Так точно. Шок от тебя понимаю, но не говори, что тебе хоть каплю жаль ублюдка.

Она раскачивается, монотонно и обреченно. И никак не реагирует, когда Карелин нависает над ней — поправляет растрепанные волосы, мазком касания ласкает скулу, нагибается и покрывает напряженные ладони своими.

— Я подъехал, когда скорая тебя уже забрала. Темно у вас во дворе, на асфальте ничего не видно. А потом я поднимался, и на каждой клетке, на каждой второй ступеньке капли крови. До четвертого этажа недалеко идти. Но спускаться вниз легче. Спускаться вниз вообще всегда быстро.

— Как? — наконец вымолвила она слово.

Намерение выбраться из плена его ладоней оборачивается рывком бесполезным и слабым. Руки давят сильнее и Карелин прислоняется к застывшему лицу.

— Тебе знать необязательно. Лучше посмотри на меня.

Кира наоборот склоняет голову в сторону стены, и ровное дыхание опаляет правую часть ее лица. Карелин говорит прямо на ухо:

— Не грусти и не плачь. Тихо, Кира, тихо… Это пройдет.

Отшатывается она от Романа уже разъяренно.

— Пройдет! Да вы… Да вы! Вы подставили меня еще ко всему прочему. Весь дом видел как он меня избил! Что теперь! Как вы его убили?

Карелин налегает на хрупкие ладони с увеличенной, хоть и осторожной силой, не позволяя сдвинуться.

— В прокуратуре мои люди уже всем занимаются. Надо будет отсидеться где-то тихо пару недель, чтобы лишних вопросов не возникло.

— Где… он? — задыхаясь, спрашивает она.

— Забудь об этом. Как страшный сон. Неважно.

— Где он? — практически орет Кира.

— Могу позвонить Глашему, он знает, где тело. Раскапывать, надеюсь, не прикажешь.

Она хлюпает носом, все равно отказываясь смотреть на нависающего над кроватью мужчину. Шок сменяется запоздалым озарением, что этот псевдо благородный, ужасающе могущественный, и к несчастью очень ею желаемый Роман Карелин подсадил Киру на крючек. Сегодня в прокуратуре все договорено по такому сценарию, а завтра — может быть по другому.

У Бруса есть власть убивать, и у Бруса есть власть садить.

Чудесно.