При таком раскладе они должны быть стройными и загорелыми! Ну а какими иначе быть, если пахать по хозяйству от зари до зари самостоятельно?

— Так нас крестьяне кормят. Они же подданные княжества. Они и деньги приносят, только почти все монеты уходят на содержание дома, налоги и оплату слуг.

Я потерла лицо пухлыми руками, пытаясь стереть с него отчаяние.

Надо с чего-то начинать.

Но за что хвататься?

Так, ладно.

Уныние точно не советчик.

— Дора, а сколько прислуги живёт в поместье и что они делают? — спросила я, взяв себя в руки.

— Я управляю поместьем и слугами, — принялась перечислять няня, помогая мне спуститься со ступенек. — Осим — разнорабочий: за старой клячей смотрит, возит нас в город, когда надо, дрова заготавливает, мелкий ремонт дома может сделать, ну и вообще то, то, то, сё. Афанасья и Радмила — горничные. Они убирают дом и помогают княжнам одеваться и причёсываться. Пиона — кухарка, а сын ее — Антик — на подхвате у матери и у всех остальных. Так и живем.

И такая толпа даже огородом и садом не занялась?! Лентяи! Я закипала еще больше. Спустившись с крыльца, оглянулась на дом: большой, трехэтажный, видавший виды. И если два этажа правой его части выглядели еще туда-сюда, то левая часть и весь третий этаж явно жилыми не были.

— Все работники в доме живут?

— Да, госпожа, и питаются. Так платить меньше.

Ну они у меня попляшут!

— Пройдем по территории, и всех соберешь на собрание, — процедила я, изо всех сил стараясь не пугать няньку. — Я буду рассказывать об изменениях в наших жизнях. Как думаешь, то, что я подавилась булкой и чуть не умерла, может быть причиной случившихся с Элисой перемен?

— Оно, конечно, может, — виновато пробормотала Дора, — но ведь вы совсем другая. Элиса и слов таких не знала, как вы, знаете, да и говорить так складно не могла.

Да уж. Косяк. Базар придётся фильтровать.

— Я еще и по именам никого не знаю, кроме тебя, Мили и Осима, — согласилась с Дорой. — Ты пока думай над этим, а я буду думать, где взять деньги. Деньги, моя дорогая Дора, залог успеха в любом начинании.

Няня ушла в себя, а я продолжила осматриваться. Двор чисто выметен… Ну вот, пожалуй, и все достоинства поместья. В одном покосившемся сарае лежали дрова, в другом — ржавые инструменты, в третьем — мешки с картошкой и мукой, в четвертом — всякий хлам. В конюшне — сиротливый стог сена, старенькая лошадка да кошка с котятами. Вот и всё. Они даже кур не держат! Бездельники!

Меня уже потряхивало…

Я не могла сказать, что на улице стояла жара — наоборот, дул освежающий ветерок, — однако даже от этого небольшого обхода я взмокла, будто пробежала марафон. Правда, чтобы опустились руки, потрясений было маловато. Останавливаться я не собиралась. Прошла через пустой огород к калитке и увидела, что перед рощей бежит горная река. Узкая, с порогами, очень быстрая — в такой не поплаваешь.